Alma Matrix или Служение игумена Траяна
Шрифт:
Зазвонил сотовый, лежащий рядом с шахматной доской на низком кофейном столике, и отец Траян потянулся к нему.
– Впрочем, – добавил он, – есть и отличия между шахматами и семинарией. Главное отличие заключается в том, что в шахматах всё заканчивается матом, а в семинарии мат запрещен.
Звонил один из дежурных помощников и докладывал, что оба ночных вахтера в Семинарском корпусе сидят не по списку. Правда, каждый из них представил веские причины, по которым он заменил товарища, но помощник решил перестраховаться и сообщить проректору. Отец Траян, нутром почуяв неладное, вышел из кабинета и направился в Семинарский корпус, заодно решив наведать вахтера
За столом в застекленной будке вахтера, обложившись книгами, в расстегнутом кителе сидел всегда изящный, но сегодня взлохмаченный блондин Михаил Гайда, спешно готовясь к страшному зачету по сектоведению. Завидев отца проректора с помощником, он скривился с досады за то, что его отрывают от гранита науки, подумал, потом все-таки встал, застегнулся и повернулся к гостям.
– Михаил, – не здороваясь, начал Траян, – вы сегодня по расписанию сидите на этой вахте?
– Почти, – ответил Гайда.
– Почти?
– Я должен был одно дежурство Виктору Светлову, вы благословляли, чтобы он меня подменил, когда я ездил домой по прошению. Теперь отдаю долг.
Отец Траян кивнул и повел отца Наума в Семинарский корпус. По дороге проректор жаловался молодому помощнику на мягкотелость Владыки ректора, запретившего установку видеокамер на территории Академии. Какая была отличная идея! И не просто идея, весь проект был полностью разработан, определены точки желательной установки, подобрано оборудование, составлена смета – а Владыка сказал, что постоянное подглядывание изуродует психику будущего пастыря, что пастырь должен быть свободен в своих поступках и решениях. Странная логика, будто христианин не должен себя вести так, словно он всегда на виду у Бога. А если Бог видит тебя всегда, что неправильного в том, чтобы позволить инспекции видеть тебя хотя бы иногда? Причем тут психика?
Одну из камер отец Траян хотел установить над головой вахтера, что сидит на стыке Семинарского корпуса и Переходника. Тогда прямо из своего кабинета можно было бы увидеть, что на вахту заступил добродушный гигант Максим Задубицкий, захвативший с собой одеяло и подушку. Если спросить его сейчас, зачем они ему на вахте, он обязательно найдет, что ответить. А при камере ни за что не посмел бы принести, какой смысл – камера все видит, поспать ночью не удастся.
– Максим, кого подменяете? – бросил отец Траян на ходу.
– Светлова, – отозвался Задубицкий, глядя в удаляющиеся спины проректора и отца Наума. – Алексея Светлова.
Траян шел дальше, он уже все понял. На последней вахте, рядом с кабинетом дежурного помощника, сидел полноватый студент невысокого роста Александр Настоящий и протирал свои многочисленные очки, сладострастно дыша на линзы и подслеповато щурясь. Траян заглянул в кабинет, нашел его пустым и вернулся к вахтеру.
– Александр, где помощник?
Настоящий отложил в сторону платок и очки в роговой оправе, встал, поморгал близоруко в направлении двух силуэтов, наклонился над столом, нашарил изящные очки в оправе позолоченной, напялил их на себя, увидел игумена и молодого монаха, и спросил:
– Что вы сказали? – Настоящий плохо слышал без очков.
– Где помощник? – Траян дружески улыбнулся, Настоящему не вывести его из себя.
– А… Он ушел, но обещал вернуться, – Настоящий отвечал, смотря прямо в глаза проректору, но проректор знал, что даже в очках Александр его глаз не видит, потому и смеет
– Передайте ему, пожалуйста, позвонить мне после вечерних молитв.
– Конечно, – обнадеживающе кивнул Настоящий и тут же забыл, о чем его попросили.
– Кстати, – вернулся Траян, собиравшийся было уходить, – вы ведь на прошлой неделе были на ночной вахте, нет?
– Был, – вздохнул несчастный студент.
– И сегодня опять? – сочувственно поинтересовался проректор. – Подменяете что ли кого? Кого-нибудь из братьев Светловых?
– Сашу Светлова, тезку моего.
Игумен Траян и иеромонах Наум медленным шагом возвращались в Академию. Их бегом обгоняли многочисленные студенты, опаздывающие на вечерние молитвы, но Траяну не было до них дела, он думал. На три ночные вахты по расписанию были назначены москвичи-иподиаконы братья Светловы. Основное послушание у них было в Москве у своего архиерея, к которому они уезжали каждую субботу после занятий, а возвращались в понедельник, утром или вечером. Вольные птицы. Ночная вахта в ночь с пятницы на субботу тоже была уступкой их статусу иподьяконов. Обычно они втроем садились на вахты в пятницу вечером, а в девять утра субботы уже были свободны и могли не идти на занятия, а ехать в свою Москву отсыпаться и развлекаться, поскольку никакой архиерей их, разумеется, не будет мучить поручениями после ночной-то вахты. Но сегодня Светловы схитрили, нашли себе подмену и, без сомнения, уже уехали в столицу, не дожидаясь субботы.
– Что будем делать, отец Наум? – Траяну был интересен ход мысли своего протеже.
– Если они не заступили на вахты, значит должны находиться в семинарии, никто ведь не разрешал им уезжать в пятницу, они могли уехать только в субботу. Нужно устроить вечером проверку, убедиться, что их нет, и брать объяснительные, – попытался быть логичным отец Наум.
– Так-то оно так, да не совсем, – отец игумен предложил присесть на скамейку напротив Успенского собора и насладиться теплым осенним вечером. Охранники уже выгнали за монастырские ворота фанатичных паломников, многочисленные вороны присмирели, усевшись на деревьях, стало спокойно и тихо. Траян еще со времен своего студенчества больше всего любил Лавру ближе к закату:
– Так, да не совсем. В их прошениях возможность отъезда в Москву сформулирована как «после окончания послушания», понимаете? Они нашли себе замену, этим их послушание вахтеров и закончилось, еще не начавшись, значит, они могли уехать уже сегодня. Да-да, звучит казуистически, но поверьте мне, именно это они напишут вам в объяснительных. И будут правы. Кроме того, не забывайте, что они иподьяконы, и их архиерей сразу узнает, что вы мешаете молодым людям нести столь ответственное и важное послушание необоснованными подозрениями. Мы можем делать с ними все что угодно здесь, в семинарии, но за ее пределами они не в нашей власти…
Отец Траян немного помолчал. Часы на лаврской колокольне пробили десять раз, в Академии начались молитвы.
– Предлагаю поступить иначе. Вы неплохо играете в шахматы, может быть помните в 2000 году, в Вейк-ан-Зее, еще блестящий Каспаров играл против Крамника партию, где на четырнадцатый ход потратил минут сорок. Не помните? Он задумался в простой ситуации и через сорок минут сделал совсем не обостряющий и будто невнятный ход, но им-то как раз выиграл всё. Когда у него спрашивали потом про эти сорок минут и его решение, он сказал, что «сделал ход из общих соображений». Нам нужен сейчас такой же ход. Из общих соображений. Потому что напрямую мы не достанем братьев Светловых.