Альма. Ветер крепчает
Шрифт:
Жозеф смотрит в полумраке на лицо Гарделя. Он только что заметил в глазах капитана искорку, которую и ждал.
Кое-что изменилось.
Дверь хлопает. Слышно, как задвигаются три засова.
Гардель кидает Жозефу ком одежды, потом наваливается спиной на дверь, сунув большие пальцы в карманы жилета.
– Тебе повезло: я отыскал твои вещи.
– Спасибо.
– Размер маловат, но хлопок хороший. Бортовой врач мог бы наделать из них бинтов. А кок хранил там рыбу.
– Ничего страшного, – говорит Жозеф. – Это
Гардель улыбается:
– К слову о памяти: запах не скроешь так запросто. Рыба – тварь скользкая, зато вонь от неё стойкая. Иглу с нитками я положил обратно в карман. Придётся тебе подлатать куртку.
Жозеф берёт с пола одежду и разворачивает. Смотрит на отпоротую ткань, переводит взгляд на Гарделя – тот смеётся.
Лампа освещает капитана только по плечи. Головы не видно. Будто её отрубили и она теперь посмеивается откуда-то сверху.
Наконец Гардель подходит ближе. Он приседает и шепчет:
– Скажу тебе один секрет…
Жозеф пытается отвернуться, но капитан хватает его за подбородок и шепчет совсем близко:
– Никогда никого нельзя недооценивать. Вот тебе маленький совет, хоть он уже и не пригодится. Меня зовут Лазарь Бартоломей Гардель…
Он повторяет Жозефу прямо в ухо:
– Лазарь Бартоломей Гардель, слышишь? Вся шпана от Нанта до Сан-Доминго разбегается, услышав это имя, а ты, значит, ничего не боишься?
Жозеф молчит.
– А я, наоборот, хотя даже имени твоего не знаю и на вид ты – пустое место, поступил так, будто ты гений, будто ты бог воров.
Он повторяет:
– Бог воров, слышишь? Никого нельзя недооценивать.
Капитан встаёт, стряхивая пыль с одежды.
– И я поступил правильно. За что получу камней и золота больше, чем ты весишь.
Он спрашивает:
– Откуда у тебя тот листок?
– Какой листок?
– Кончай.
Молчание.
– Если я скажу, что вы со мной сделаете?
Гардель орёт:
– Отвечай! Откуда листок?
Жозеф и не думал недооценивать капитана. Он знает, что под черепом у этого человека хватает и пороха, и искр. Взрыв не за горами.
– Я его нашёл в Амстердаме, – говорит он, – год назад, в вещах одного моряка.
– Что за моряк?
– Самюэль Браамс. Покойный.
Гардель и бровью не ведёт. Однако Жозеф знает, как подкрепляет это имя завещание Люка де Лерна.
– Самюэль Браамс? Почему ты так уверен, что он мёртв?
– Я сам его закапывал.
– Это ничего не значит.
Жозеф поднимает бровь. Гардель продолжает:
– Браамс – он как его наставник, Люк де Лерн. И как наставник Люка – Чёрный Барт. Никто из этих троих не умирает. Двадцать раз их головы прибивали на входе в порты по всему миру. Двадцать разных голов, подвешенных за волосы, с выведенным крупными буквами именем, чтобы отбить у пиратов охоту им подражать.
Жозеф слушает Гарделя, тот заканчивает мысль:
– Настоящий Люк всегда
– Он мёртв.
– Откуда ты знаешь?
– Я наводил справки.
– Зачем?
– Как и вы. Чтобы разгадать текст.
– Ну и? – спрашивает Гардель, стараясь не выдать любопытства.
– Ну и я продвигаюсь.
– В чём же, например?
Жозеф пару секунд медлит, потом рассказывает:
– Самюэль Браамс тридцать лет был старшим помощником Люка де Лерна. В конце концов их вдвоём схватили…
– Я всё это слышал, не утруждайся.
Гардель направляется к двери. Жозеф говорит быстрее:
– Люка англичане повесили в Барбадосе, но Браамса отпустили в обмен на то, что он выдаст имена десяти пиратов и где те скрываются.
– Всё это, малыш, я знаю и так.
– Но это ложь.
Капитан останавливается.
– Самюэля Браамса не отпускали, – объясняет Жозеф. – Он сбежал. Англичане решили раструбить, будто он предал друзей. Чтобы свои же его устранили.
– И что?
– Это сработало. Его прикончили в Амстердаме, когда он пытался снарядить корабль. Убийцы при нём ничего не нашли. Хотя Браамс собирался плыть за сокровищем Люка де Лерна.
– А ты?
– Я случайно оказался рядом. Мне сказали закопать его, а вместо оплаты забрать сапоги.
– Его сапоги?
– Да.
Гардель пожёвывает язык. Зажмуривает один глаз. Всё идёт не так, как он предвидел.
– Ты… Ты нашёл это в его сапогах? – спрашивает он, помахивая запиской.
– Да.
Капитан разворачивает листок и молча на него смотрит.
– Как тебя звать? – спрашивает он, подняв глаза.
– Жозеф Март.
– Так значит, ты, Жозеф Март, полагаешь, будто сможешь что-то здесь разобрать?
– Да. Со временем.
Капитан отходит на шаг, в тень. Ворчит что-то неразборчивое.
Входя в каюту, он думал разделаться с мальчишкой и остаться с этим обещанием клада один на один. Но он помнит своё золотое правило: никого нельзя недооценивать.
Жозеф Март уже год корпит над запиской Люка. Какую-то часть пути он прошёл. А вдруг он и правда тот самый бог воров? Так лучше сперва воспользоваться божком, прежде чем сбросить его с небес.
Рядом с ним Жозеф, не отрываясь, глядит на лампу. Каждое сказанное им слово могло привести к краху. Многие думают, будто искусство лжи – это искусство правдоподобия. Это не так. В самое неправдоподобное верится легче всего. Мог ли Жозеф нарочно придумать, будто нашёл завещание Люка де Лерна в сапогах покойника? Слишком нелепо, чтобы не быть правдой. И Гардель поверил.
Дверь закрывается. Капитан унёс лампу с собой. Оставшись один в темноте, Жозеф радуется тому, что жив. В его положении это уже немало. Свернувшись, он снова обнимает колени и дрожит так, будто только что перешёл бездну, балансируя на проволоке.