Альма

Ченнык Сергей Викторович

«Генерал князь Горчаков, видя решительный натиск на наш центр, между тем как противу правого фланга не было усиленных действий, сделал распоряжение о подкреплении центра правого фланга, где, таким образом, огонь наш усилился. Англичане, невзирая на убийственный картечный огонь 28-ми орудий, вырывавший целые ряды, стали переходить через реку Альму, везде удобопроходимую. Генерал князь Горчаков бросился вперед и повел сам в штыки батальоны егерского Е.И.В. Вел. кн. Михаила Николаевича полка, но жестокий огонь в самое короткое время лишил войска почти всех начальников… и потому атака в штыки не могла иметь той стройности, которая обыкновенно предшествует успеху… в бою 8-го сентября из числа войск заслужили особенную похвалу вся действующая на поле артиллерия и Владимирский пехотный

полк… Этот же полк водил в штыки генерал князь Горчаков, под которым убиты две лошади (кажется, эти несчастные лошади становятся настоящими героями сражения. При этом о сотнях бессмысленно убитых солдат — ни единого слова. — С. Ченнык)… Справедливым долгом считаю сказать, что генерал от инфантерии князь Горчаков был все время сражения неутомимым деятелем и явил истинное самоотвержение, подавая пример храбрости».^{757}

А теперь перечитайте еще раз письмо князя. На первый взгляд, никакой конкретной информации. А ведь пишется она человеку, которого, казалось бы, в первую очередь должны интересовать детали: время, привязка к диспозиции и прочее. Но деталей-то нет, а тот их минимум — банальный обман. Например, 28 орудий. А мы прекрасно знаем, что их было как минимум в два раза больше (5 батарей, в том числе одна батарейная). То есть вместо взвешенного доклада военному министру подсунут панегирик Горчакову (на деле человеку совершенно не одаренному какими-либо военными и иными дарованиями) и… снова об убитых несчастных лошадях!!!

То есть именно количество погибшей скотины (да простят меня иппологи) является мерилом доблести полководца.

Главная мысль Меншикова: проиграли сражение только потому, что, кроме Горчакова, больше ни один из генералов, особенно на левом фланге, где стороннему наблюдателю может показаться, что и сражения-то не было, доблестью не отличился. Да и на правом всё было в одной только точке. И полк воевал только один — Владимирский пехотный. Но зато теперь, назначив Горчакова главным героем, Меншиков был спокоен — у него появился высокопоставленный защитник.

Долгое время его истину не смел нарушить никто. Или почти никто. А так как генерал Квицинский, сдержанно и слишком вежливо роптавший, но, несомненно, много чего знавший об истинном содержании события и роли в нем князя Петра Дмитриевича, своими заявлениями нарушал исторический покой, то высочайше было решено поделить подвиг на двоих, естественно, с соблюдением субординации. О чем было косвенно сообщено в работе Богдановича, авторитет которого не мог быть подвергнут сомнению: «В эту решительную минуту князь Горчаков двинул к эполементу 1-й и 2-й батальоны Владимирского полка под личным предводительством начальника 16-й пехотной дивизии генерал-лейтенанта Квицинского».

Кстати, всё то, о чем я набираюсь смелости сказать, ломая сложившиеся стереотипы, лежит на поверхности и непонятно, почему до сих пор на это не обратили внимание исследователи. Буквально через несколько месяцев (и через несколько страниц того же тома «Русской Старины») князь Меншиков пишет князю М. Д, Горчакову письмо, в котором как бы извиняется за то, что не отметил его брата в предыдущем рапорте, и докладывает, что «справедливость» восстановлена и Петр Дмитриевич в радость Михаилу Дмитриевичу возведен в ранг героя. Вот этот текст: «Обнародованная в Петербурге реляция Альминского сражения была составлена в министерстве на основании одних лишь слухов до получения моей, и в ней о братце вашем ничего не сказано, что, конечно, его оскорбило. Между тем, вот что я сказал о нем в своем первом рапорте. Прощайте, любезный князь, еще раз благодарю за письмо ваше. Меншиков».^{758}

Выдающийся документ! Вот так рождаются герои. Даже если бы русская пехота и не потеснила британцев, этот эпизод был бы придуман, лишь бы ублажить высоких начальников и добавить еще одну славную страницу в летопись их аристократических пород.

Никто даже не подумал, что всё, происходившее уже после отбития батареи — убийственная ошибка! Да, бесспорно, что с этого момента началось то, что военная литература называет штыковой атакой в классическом

ее исполнении: «Штыковой атакой называется стремительное движение, предпринимаемое не далее как с 200300 шагов от неприятеля с целью ударом в штыки выбить его из занимаемого расположения. Значение атаки прежде всего обнаруживается в том, что в бою она очень часто не доводится до последнего предела — штыка, обыкновенно одна из сторон, непосредственно перед столкновением, поворачивает».^{759}

Но та же теория говорит и об условиях, обеспечивающих успех такому сложному мероприятию: «…необходимы: скрытное предварительное расположение части с целью уменьшения потерь, сбережения сил и возможно внезапное появление их перед неприятелем».^{760}

^{Лейтенат Линдсей в сражении на Альме. Рис. В. Десанжа из серии «Кавалеры Креста Виктории». Сер. XIX в.} 

Все это было, но.,.. Раньше. Буквально минут двадцать назад. Перейдя линию переднего. фаса батареи, владимирцы превращались в героев, идущих на смерть.

Но зато родился один из самых устойчивых мифов Альминского сражения, главными героями которого стали князь Горчаков, им же уничтоженный Владимирский пехотный полк и лошади князя в количестве 2 шт. (или трех).

Мы еще вернемся не раз к этой теме.

ВЛАДИМИРСКИЙ ПЕХОТНЫЙ: СОЛОМА, СГОРЕВШАЯ В КОСТРЕ СРАЖЕНИЯ

Действия Владимирского полка, несмотря на героизм, а правильнее сказать — на героическую жертвенность, не развитые другими полками, в лучшем случае скованными перестрелкой (Суздальский), а в худшем — уже покидавшими поле боя (Углицкий), привели к тому, что полк оказался в самом центре британского порядка. Владимирцы попали под удар сохранявших порядок батальонов второй линии англичан. Справа его начала обходить Шотландская бригада, центр был под давлением гвардии. Фронт и левофланговые батальоны засыпались гранатами английской артиллерии, которая, судя по темпу стрельбы, стремилась реабилитироваться перед своей пехотой за те потери, которые та понесла от русских пушек] Интересно, что это была всего одна неполная батарея, появившаяся в нужном месте в нужное время. Но о ней скажем позже. Сейчас она развернулась и с метров 500 начала обстреливать два левофланговых батальона Владимирского пехотного полка шрапнелью.

Генерал Богданович, утверждая, что «…значительное протяжение вправо нашего боевого порядка имело целью противодействовать обходу с правого фланга; но как только обнаружилось, что неприятель отказался от намерения обойти нашу позицию с этой стороны, то следовало поставить Суздальский и Углицкий полки левее, что дало бы им возможность поддерживать Владимирский и Казанский полки»,^{761} совершенно прав.

История Углицкого полка скупо говорит о событиях на Альме: «Скрытый за горой в резервном порядке, полк в этом расположении не понес никаких потерь, но с продвижением в боевую линию, выстраивая головы батальонов в одну линию, полк потерял убитыми и ранеными 2-х офицеров и 142 нижних чина».^{762}

Попробуем перевести это на понятный язык: полк, возможно, попытался двинуться вперед, вышел первой линией на открытую возвышенность, попал под пули и начал движение назад, и не прекращал его, пока не покинул поле сражения. При этом куда-то «пропали» командир полка и командиры батальонов.

Суздальский полк находился именно там, где ему и нужно было находиться, — на крайнем левом фланге русской позиции, и мог усилить войска первой линии, направив туда хотя бы 1–2 батальона. Но этого не произошло. Суздальцы оставались на месте, определенном главнокомандующим, не сходя с него ни на шаг. Полковник Дараган предпочел лишним проявлять инициативу. Но вскоре дошла очередь и до них.