Альма

Бермешев Тимофей Владимирович

— Проехали, — я покачал головой, пытаясь сосредоточиться на текущих задачах. Обдумывать увиденное буду уже потом, когда спать лягу. Если, конечно, вообще теперь смогу заснуть после увиденного… — как, где сейчас Алиса-то, мне ведь к ней?

— К ней, — согласно кивнул он, — к себе пошла, просила передать, что как закончите со Стеном — сразу ее найти.

— В ее комнату? — уточнил я, кося взглядом на уже принявшего нормальный облик учителя.

— Ну, да, — удивился он, — а чего такого?

— Не пойду я туда.

— Почему? — теперь уже и Стейнульв поднял брови.

— Неуютно ему там, — хохотнул, моментально все понявший спецназовец.

— Антоха!

— А что Антоха? Ну, боишься ты пауков до ужаса, ну чуть не упал разок в обморок, что

такого-то? С каждым бывает.

— Да ладно? — разъехались в улыбке губы у Стена, — правда, что ли?

— Ну, спасибо тебе дружище, — пробормотал я, пытаясь не покраснеть.

— Дима, со своими страхами надо бороться, — нравоучительно, но по-доброму покачал головой мастер превращений, — в нашей работе они порой, бывают, вредны, а то и губительны. Странно, что в твоем досье не было ничего о фобиях, у нас же есть отличные психологи. Они помогут тебе избавиться от любых страхов.

— Да нет у меня никаких страхов! — огрызнулся я, — просто пауков не люблю и все!

— А кто орал, как резанный, когда Пушка увидел?

— А ты бы сам не заорал, в такой ситуации? — возмутился я, как наяву вспомнив тот случай.

Вчера веером, после изнурительных тренировок, Алиса нас пригласила к себе в комнату. Попить чаю с восстанавливающими настойками, и заодно рассказать нам о дальнейшем обучении. Все было просто чудесно. Маленькая, но уютная и очень светлая комната, с балкончиком, оформленным в виде беседки. Зелень, ночь (темнеет-то все равно рано, зима как-никак) ночные насекомые и полное отсутствие комаров. Просто благодать! Как там говорил один известный классик? «Эх, лето, я б любил тебя, когда б не комары да мухи!» А тут ни того ни другого, ну как не обрадоваться такому счастью?

Так вот. Сидели мы, значит, мирно в плетеных креслах за столиком, беседовали. На столе и под потолком маленькие фонарики разгоняли мрак, тихо журчащие голоса моих новых знакомых постепенно убаюкивали. Я так очень любил засыпать когда-то в детстве. Родные тогда собирались на кухне и также тихонько беседовали в полголоса, и под это легкое бормотание, а также полоску мягкого света, льющегося из под двери, я отлично засыпал. Люблю жить большой теплой кучей. Стайное я животное, ничего не скажешь. Был. Когда-то.

И вот, значит, засыпаю я потихонечку себе в кресле, и тут чувствую, как что-то теплое и пушистое пытается залезть ко мне на колени. Какая первая мысль может быть у нормального человека в такой ситуации? Конечно, это кошка! Прохладно уже, вот и решила погреться, а низкий столик мешает добраться до теплых хозяйских ног. Поэтому, недолго думая, я одной рукой начал ей помогать, а второй взял со столика фонарик, чтобы хорошенько рассмотреть зверюшку. Кошек я любил. Посветил и обомлел. Ко мне на руки из под стола, деловито перебирая всеми восемью лапами, пытался забраться огромный, черный, волосатый паук, умильно глядя на меня всеми своими многочисленными глазками. А теперь представьте, что вы чего-то боитесь. Боитесь взаправду, до ужаса, до поросячьего визга и желания бежать без оглядки. И как раз в тот момент, когда вы решили спокойненько себе выпить чаю, ЭТО вылазит из под стола, и пытается устроиться у вас на коленях. Представили? Вот. А я это увидел! Первое время мозг просто не хотел осознавать происходящее, пребывая во временной отключке от свалившегося на него шока. Зато спинной мозг, более древний и опытный, не чета головному сопляку, среагировал почти мгновенно. А именно: поднял упавшее со стула тело, включил пятое ускорение на ноги и заставил голосовые связки визжать благим матом. Как я очутился на улице — не помню. Как потом говорил Антоха, я туда просто телопортировался, судя по скорости.

Алиса смеялась как ненормальная. Ну, еще бы. Завела себе зверушку, где одно только пузо размером с голову напольного вентилятора, а всем по барабану. Не первый год люди тут работают, много чего уже навидались и их трудно чем-то удивить. А тут я, собственной персоной, да еще и с фобией подходящей. Никогда ей этого не прощу! Нет, она не науськивала своего паука. Она просто

меня об этом не предупредила, хотя знала, как ее домашний любимец любит залазить гостям на руки, чтобы его погладили. И прекрасно видела, как я дернулся и резко перелег на другое место, когда из травы неожиданно выбежал небольшой паучок. Мы тогда как раз лежали во время первого эксперимента на поляне.

— Долбанул бы его чем-нибудь потяжелее, — пожал плечами мой друг, выдергивая меня из воспоминаний.

— Угу, и потом долго бы лежал на реабилитации, так как Алиса мне такого уж точно бы не простила, — кивнул я.

Животных она очень любила и заботилась о них не хуже, чем о маленьких детях, искреннее полагая, что по уровню развития они и есть дети. Справедливости ради, стоило отметить, что и животные к ней тянулись весьма охотно. Где бы она ни появлялась, живность тут же вылезала изо всех щелей и спешила к своей хозяйке, радостно повизгивая, похрюкивая, чирикая и издавая прочие, самые разнообразные звуки. Я и не знал, что на базе обитает столько зверей. Оказывается, многие держали домашних животных. Причем одни это делали просто для души, другие — для различного рода экспериментов, а третьи — для создания должной атмосферы у пребывающих на реабилитации пациентов. Отдых, тепло, уют, гуляющие повсюду зверушки, подобранные таким образом, чтобы друг друга не съели — все это тоже оказывало положительный эффект на психику человека. Хороша задумка, в принципе, вот только мало ли как человек относится к тому или иному виду фауны. Так и до обратного результата недалеко.

— Ладно, — хлопнул меня по плечу мой друг, — пойдем к Алисе. Деваться тебе просто некуда. Стен, спасибо. Когда следующая встреча?

— Завтра утром, — ответил он, — за недельку я вас залегирую как надо, сможете принимать, более серьезные формы, тогда и начнем учиться. А пока напрягать вас будет только Алиса.

— Диагноз ясен, — кивнул Антон, — пошли?

— Пойдем, — согласился я.

Нашу наставницу, к моему большому облегчению мы нашли, не в ее комнате, а в подвале. Там также находилась пара тренировочных площадок, как и на той базе, не отличавшихся богатой обстановкой: бетонные неокрашенные полы, большие брезентовые свертки в углу и пара человекообразных мишеней для отработки ударов.

— А, вот и ты, — обрадовалась она, увидев меня, и прекратила расстилать на полу пару больших коричневых матов, — ложись на пол и закрывай глаза.

— Опять? — буркнул я, выполняя распоряжение.

— Не опять, а снова. Сейчас я установлю тебе основные программы превращений, как это уже сделала Антону. Будешь тренироваться как минимум пару часов в день на скорость. Чем чаще ты будешь изменять себя, тем быстрее, легче и меньше по затратам энергии у тебя это будет получаться. Закончим с этим, и перейдем уже непосредственно к моим дисциплинам. Антон, — повернулась она к моем другу, — подожди нас здесь, не уходи. Много времени это не займет.

— Да я уже в курсе, — кивнул он, садясь рядом со мной на мат и подгибая по-турецки ноги.

— Закрой глаза, — повторила Алиса, опускаясь возле меня на колени и кладя руку мне на лицо, — ни о чем не думай. Просто внимательно смотри и запоминай.

— Куда смотреть-то, если глаза-то закрыты — поинтересовался я.

— Сейчас увидишь. Просто подожди.

Несколько минут ничего не происходило. Я молча лежал на прохладном мате не чувствуя совершенно ничего необычного. И вдруг все изменилось. Мир заиграл такими красками, что закружилась голова. Калейдоскоп цветов, вихрь радуги, я не находил даже слов, чтобы описать все это великолепие. Они сменялись с такой скоростью и стремительностью, что порой превращались в один. Постепенно этот поток начал утихать, и на смену ему пришли образы. Тысячи, самых разнообразных символов, картинок и знаков, летящих перед сознанием таким мощным потоком, что о том чтобы что-либо разглядеть не было и речи, тем более что-то запомнить. Время остановилось. Я захлебывался, я тонул в обилии информации, а она все не кончалась и не кончалась, извергаясь на меня настоящим водопадом.