Альманах «Истоки». Выпуск 12

Коллектив авторов

Две девушки, словно с картины Гогена,Раскосость их глаз и жемчужная пенаЗубов, что в улыбке не прячут они,Богини среди городской толкотни.Из красок, из зарослей юго-восточныхИх лица и сладость имён их цветочных.В московском метро два шедевра живых,Дикарки в шуршанье плащей дождевых.Как блюда из риса без острой приправы,Как редкие камни без должной оправы,Как статуй обломки в высокой траве,Две смуглых фигурки в дождливой Москве.Известно мне: счастье и радость мгновенны.О, боль и восторг, как из вспоротой вены!Но гений хотел удержать неспростаДвижение жизни в пределах холста.Идут по Москве, на витрины глазея,И им неизвестно, что зале музеяПоймал их, забрал их в пленительный пленБеспутный художник,

бессмертный Гоген.

Музыкальный день

А день сегодня музыкальный:С утра шумит листва и кровь.Дождь на поверхности зеркальнойПруда с налёта выбил дробь.Звенят на дереве пичуги,Звенит трамвай, звенит в ушах…И ливень выплеснул в испугеВоды серебряной ушат.Плетётся звуков паутинкаВесь день из горлышка птенца,А за стеной поёт пластинкаОдно и то же без конца.Над крышей голубь крутит сальто,Аккомпанируют часыСкольженью солнечного альтаСквозь туч органные басы.И голос человека странноПлывет, вплетаясь в лес и плёсПод лепет лип, дождя сопрано —До дна, до облака, до слёз

* * *

Так приходит ко мне это чувство,Я назвать не сумею его,И сжимаются пальцы до хруста,И не вижу вокруг ничего…Так грозою смывается прозаС городской утомлённой листвы,Так срывается музыки розаСо смычков «Виртуозов Москвы».Это, может быть, вовсе не сладко,Это гибелью, может, грозит…Но таинственной жизни разгадкаВ душном мраке озоном сквозит.За предчувствие этого мигаДаже счастье не жалко отдать.Небо настежь раскрыто, как книга,В звёздных знаках вольготно блуждать.Только длится не дольше мгновеньяБеззаконно-свободный полёт,И земное ярмо вдохновеньяБорозду в скудной почве ведёт.И расплата придёт за паренье,Растворенье в пространстве хмельном…Но останется сердца прозреньеВ почве каменной звёздным зерном.

Цветной бульвар

Цветной бульвар,Где свой товарПредложит вам центральный рынок,Глаза и ноздри дразнит снедь,Но вовсе ни к чему краснетьЦветам из-за соседства крынок.Цветной бульвар,Блестящий шар.И пляшет девочка на шаре,Чтоб вниз сорваться с высоты.Рукоплесканья и цветыЦиркачке публика подарит.Цветной бульвар,Столь дивный дар,И хлеба нам, и зрелищ хватит.Так обаятельно нелеп —Циркачка добывает хлебТорговка в цирке деньги тратит.Цветной бульвар,И млад, и стар,Забыв об оболочке бренной,Следит, дыханье затаив,Как девочка, цветок схватив,Летит, пугая, над ареной.Но кончен бал,Пустеет зал.Домой циркачка с сумкой едетС любой хозяйкой наравне.И в нереально-чудном снеЦветочница полётом бредит.

Казанский вокзал

Вокзал, потонувший в чужих голосах,Вокзал – средоточие чуда и дряни.Вокзал, где встречают южан северяне,Где дух путешествий шумит за дверями,И знак Зодиака повис на часах.Вокзал, где король – бородач с рюкзакомСреди чемоданно-вагонно-багажныхОтчаянных слёз и решений отважных,Объятий прощальных, сигналов протяжных,И светится шпиль с золотым петушком.Вокзал… Так призывно гудят поезда,Что выбрать свой путь я должна непременно.Одна из дорог – для души перемена,И ждёт на другой меня злая измена,А третья ведёт неизвестно куда.Вокзал – это выход из всех тупиков —От страхов и крахов, любовных агоний,Мелькнуть в пролетающем мимо вагоне,Хотя бы на время уйти от погони,Хотя б на минуту лишиться оков.

Московская сказка

Московская старая сказка,Татарская странная пляска —Смешалось всё в доме ОблонскихНа стогнах почти вавилонских,Где властвовал деспот восточный,Не спавший порой полуночной,Великие планы лелея:Темницы, дворца, мавзолеяИ башни громадной

до небаИз слёз да мякинного хлеба.Московская древняя маска,Дремучая страшная сказка,Но будучи прахом и пылью,Ту сказку мы делали былью,Где в замках трёхглавые Змеи,Во тьме кабинетов Кощеи,А мы остаёмся векамиВ той сказке всегда дураками.Любимая бабкина сказка,Развязка и тайны огласка,Идя нескончаемым краем:Куда и зачем – мы не знаем,И нам остаются в итогеВ погибель три разных дороги,Мечтанья, блужданья без толкаПо царствию серого волка.Пасхальная яркая краска,Московская вечная сказка,Где друг снова ищет подругу,Где чувства кочуют по кругу,Где сердце стучит одичало…А сказка плетётся сначала.

Грайвороновский проезд

Непрестижный проезд,Сколько крика окрест,Воровского вороньего грая,Словно горький протестТех продымленных местНад землею возник, замирая.И летит наугадВ Александровский сад,Где другой ему крик отзовётся,И разбудит АрбатЭтот грозный набат,И от страха душа встрепенётся.Тёмный старый подъезд,Безнадёжности жестИ погибшие втуне порывы,Неизбежный арестИ потерянный крест…Но и страсть, и страдание живы.

* * *

Ты говоришь: «Весна в Тоскане».Но как Тоскана далеко!И шепчет русская тоска мне:«Мечтать не вредно», – на ушко.А я пишу: «Сентябрь в Париже»,Хоть дух его непостижим.И, может, в странном сне увижу,Как по Парижу мы бежим,Бежим, не оставляя следа,Как будто понизу вода…Вдруг нам открылся «Вид Толедо»,Но путь наш снова не туда.Не в Лиссабон, подвластный югу,Не в Глазго, светлоглазый порт.Нет, мы с тобой спешим по кругуОпять к метро «Аэропорт».В раю рекламного плакатаЛоснится Ниццы смуглый пляж,А Канны золотом закатаНаносят звёздный макияж…Но то, что вынешь ты из сумки,Важней блестящей шелухи.И я войду в твои рисунки,Как ты вошёл в мои стихи.

* * *

Не красота, но прелесть жизниМеня удерживает здесь —В моей трагической Отчизне,Как из другого мира весть.Прельщает ясное мгновеньеМосковской осени, когдаНад головою, как виденье,Встают другие города.Они парят в глубокой синиТак грандиозны и белы.Но цвета дольки в апельсинеИли стекающей смолы,Или весёлой лисьей шапки,Или морского янтаряЛиствы шуршащие охапкиПосередине сентября.Их не метёт усталый дворник,Они, как мусор золотой.Они прельстили в грустный вторникМеня надеждою пустой,Что это наше неустройствоИ кавардак, и дребедень,И неприметное геройствоВстречаться с жизнью каждый день,И наши горести, и беды,И ворох страхов и забот,И пораженья, и победы,Как листья, ветер вдруг сметёт.Они взметнутся, улетая…А жизнь, что мучила и жгла,Мелькнёт, как птица золотая, —И жалко станет, что прошла.

Сторож ночи

Брату Аркадию

Вдруг пёс полуночный, что лют и поджар,Во тьме первобытной залает дрожа.Ловя драгоценные блёстки Стожар,В ночи неизменно не спят сторожа.И делает снова ошибку в статьеПисака, что в юности славы алкал,И кто-то в глазах у ночного портье,Скользя, отразится, как в глуби зеркал.И я – соглядатай – неведомо чей,И сторож ночной – неизвестно кому,Могу лишь на тёмной обложке ночейПри помощи звёзд обрисовывать тьму.Об этом не ведает мир ваш дневной,Окутанный крепкими путами сна.В открытом окошке царит надо мнойНачальницей ночи нагая луна.И дышит Москва, словно Левиафан,И странное что-то ей снится во сне.И ночи бескрайний слепой океанНадёжно меня укрывает на дне.