Альманах «Мир приключений» 1955 год
Шрифт:
В толпе, собравшейся у стен завода, то и дело раздавался смех.
— Сроду не думал, что фашисты будут так усердно салютовать красному флагу! — сострил кто-то из рабочих.
Издевку подхватили, и она прошумела по толпе, как ветер по колосьям ржи.
Из ворот завода выехала автомашина и возвратилась с пулеметом. Много очередей выпустил пулеметчик по штоку безрезультатно. Наконец пробитый шток дрогнул и наклонился,
Военный комендант направил на завод автоматическую зенитную пушку. Её установили, и ствол уже медленно пополз вверх, как вдруг со стороны раздалась бешеная ругань. Гитлеровцы, обернувшись, увидели бежавшего к ним человека в меховой шапке и шубе, доходившей до пят. Огромный и неуклюжий, он походил на медведя. Это был владелец завода Вехтер. Он подбежал к офицеру, багровый от бега и возмущения, и обрушил на него поток ругательств.
Посиневший от холода офицер, переминаясь с ноги на ногу — мороз был крепкий, и ноги в щегольских обтянутых сапогах давно уже онемели, — с кислой миной слушал его разглагольствования.
Вехтер кричал, что труба — его собственность, что разрушать её он не позволит, что будет жаловаться Герингу.
Наводчик, положив руку на спуск, ждал команды. Но её не последовало.
Офицер, знавший о личных связях Вехтера с Герингом, струсил и пошел к будке проходных ворот проинструктироваться по телефону у Штаммера и в то же время хоть немного согреться.
— Герр Штаммер приказал так, — сказал он возвратившись — ваша труба — вы и снимайте знамя. Не снимете — доложат господину Герингу. Дано сорок пять минут. Если за это время ничего не сделаете, собьем верхушку трубы. — И, взглянув на часы, отошел в сторону.
Вехтер растерялся. Несколько минут он смотрел на развевающееся полотнище, потом направился за проходные ворота — там всё увеличивалась толпа — и на ломаном русском языке предложил тысячу оккупационных марок тому, кто снимет флаг. Толпа безмолвствовала. Он набавил ещё тысячу, ещё и потом в отчаянии пообещал дать смельчаку пять тысяч марок.
Из середины толпы к нему стал протискиваться человек. Его зажимали, били локтями, обзывали падалью, паскудой, предателем, но он сумел выскользнуть и подбежал к Вехтеру.
— Пивоваров, — представился предатель.
В этот миг из толпы вылетело что-то круглое и со стуком упало к ногам заводовладельца. «Граната Мильса!» решил Вехтер и в страхе ничком грохнулся на землю.
Но взрыва не последовало. Толпа захохотала, раздались свистки. Вехтер с опаской приоткрыл один глаз и увидел возле себя кусок замерзшего конского навоза.
Вехтер поднялся и поспешил за добровольцем, который успел уже проскочить в ворота.
Осмотрев резиновые перчатки свалившегося с трубы гитлеровца, Пивоваров усмехнулся, отбросил перчатки в сторону и попросил пожарный пояс. Надев пояс, полез по скобам. На середине трубы он замешкался и продолжал свой путь уже медленно, пристегивая крюк пояса к каждой скобе, часто отдыхая. Последние скобы он одолел с трудом и, наконец взобравшись на верхушку трубы, лег навзничь — отдышаться.
Офицер
— Шнеллер!
Вехтер хорошо знал пунктуальность немецких военных. Пройдет две минуты — и верхушка трубы рухнет вниз. Он забеспокоился. Стоимость ремонта трубы во много раз превысила бы сумму вознаграждения.
Но вот Пивоваров приподнялся, подполз на четвереньках к знамени и, сорвав его, бросил вниз. Оно распласталось в воздухе, вспыхнуло в лучах солнца и медленно, как парашют, стало спускаться. Попав в полосу тени, оно вдруг почему-то съежилось, словно тень была тому причиной, и полетело вниз.
Набираясь сил для спуска, Пивоваров сидел на верхушке до тех пор, пока офицер снова не окликнул его.
Вехтер ожидал его, держа в руке пачку новеньких, шуршащих марок.
Когда тяжело дышащий, но сияющий Пивоваров направился за получением вознаграждения, офицер коротко бросил:
— Расстрелять!
Напрасно упавший на колени Пивоваров кричал, заклинал, плакал. Его застрелили.
— Почему? — заорал оторопевший Вехтер.
— Он один сумел снять флаг — значит, он и повесил его, — спокойно ответил гитлеровец.
Это объяснение мало удовлетворило Вехтера. Он опасался озлобления русских, которое росло с каждым днем, и, как бы демонстрируя своё несогласие, сделал несколько шагов к воротам, намереваясь бросить пачку марок сквозь решетку в толпу.
Но люди были слишком возбуждены. Одни злорадно смеялись, другие грозили кулаками, кричали знакомые ругательства, но уже во множественном числе, и Вехтер не решился приблизиться к ним.
Он протянул деньги офицеру — тот решительным жестом отказался. Тогда Вехтер подошел к солдатам. Большинство из них денег не взяли, но нашлись и такие, которые с благодарностью приняли их.
Напрасно гитлеровцы думали, что на этом все злоключения сегодняшнего дня кончились. Когда стемнело, возле вокзала раздалось несколько выстрелов, и вслед за ними вспыхнул огромный бак с бензином. Вскоре загорелись и остальные баки. Город осветился тревожным, колеблющимся заревом.
Сашка появился в водосборнике на другой день.
— Ну, как праздник? — дружелюбно спросил его Сердюк, видевший ночью зарево.
— На славу! — важно ответил Саша и подробно, как свидетель, не принимавший в этом никакого участия, рассказал о происшествии со знаменем. Сердюк не перебивал его, но когда Саша закончил свое повествование, сказал:
— Ясно теперь, какая у Александра девушка: дымовая труба. Но не пойму, отчего фрицы валились?
— От мыла.
— Как от мыла?
— А я как с трубы слазил, то верхние скобы мылом вымазал. Лезет фриц, ухватился рукой за скобу — и вниз. Резина тоже не спасает. Она ещё больше по мылу скользит.
В насосной дружно расхохотались.
— Ну что, поднять вам ещё настроение? — Саша протянул радиограмму: — Читайте!
Сердюк громко прочитал сообщение Информбюро об окружении частями Красной Армии у Старой Руссы шестнадцатой германской армии.