Альманах «Мир приключений» 1955 год
Шрифт:
Ершов понимал толк в людях и даже по внешнему виду редко ошибался в их душевных качествах. Машинист сразу же ему понравился. Было у него что-то общее с Малиновкиным, хотя внешне они и не походили друг на друга: машинист выглядел значительно старше.
— Ну что же, давайте знакомиться будем, — весело приговорил Ершов и протянул машинисту руку: — Мухтаров Таир Александрович, научный работник из Алма-Аты.
— Шатров Константин, — представился машинист и кивнул на помощника: — а это Рябов Федор.
Несколько часов спустя, когда
Железнодорожники между тем, поговорив некоторое время о работе, незаметно перешли на интимные темы. Говорил, впрочем, главным образом Рябов. Шатров попытался несколько раз одернуть товарища, но потом только рукой махнул.
— Ну конечно, — философствовал Федор, — поехали-то мы в Среднюю Азию из-за главного нашего принципа — только вперед! Это, так сказать, идеологическая основа. Но была и ещё одна движущая сила — любовь. Да-да! Вы не смейтесь… И нечего меня под бок толкать, дорогой Костя. Тут всё люди свои, и стесняться не стоит. Да и потом — какой уж это секрет, если о нем чуть ли не вся Куйбышевская железная дорога знала! На новом месте тоже, кажется, секрета из этого не получилось…
Рябов говорил все это серьезным тоном, но Ершову было ясно, что он просто подтрунивает над приятелем.
— Так вот, — продолжал Рябов: — есть тут у нас такая девушка — инженер-путеец Ольга Васильевна Белова. Красавица! Можете в этом на мой вкус положиться. Сначала она вместе с нами на участке Куйбышев — Гидрострой работала, а потом её на новое строительство в Среднюю Азию перебросили. Понимаете теперь, из-за чего ещё нас на эту новую стройку потянуло?
Он усмехнулся и добавил:
— «Нас» — это я так, к слову сказал. Потянуло в основном Костю.
— Ерунду несешь! — не на шутку рассердился наконец Шатров. — Есть у нас инженер Белова — это верно. Нравится она мне — этого тоже скрывать не буду. Но всё остальное чепуха.
Ершов с удовольствием слушал своих попутчиков и невольно подумал о том, что, собираясь с момента посадки в поезд играть роль нагловатого, самоуверенного Мухтарова, он не выполнил этого намерения: не хотелось ронять себя в глазах этих честных советских людей.
ЖАНБАЕВ МЕНЯЕТ АДРЕС
В Аксакальске у Шатрова и Рябова была пересадка — до Перевальской им нужно было ехать местным поездом.
— Ну, а вы как, товарищ Малиновкин? — спросили они Дмитрия. — Тоже с нами?
— А как же! — горячо воскликнул лейтенант.
Железнодорожники попрощались с Ершовым-Мухтаровым и пошли к билетным кассам местных поездов. А Ершов
В камеру хранения был длинный хвост. Ершов даже обрадовался этому — возможно, Малиновкин успеет вернуться, пока подойдет очередь Ершова. Правда, на всякий случай он условился с Дмитрием, что тот будет ожидать его на станции, в зале транзитных пассажиров.
Более тридцати минут пришлось простоять Ершову в очереди, прежде чем он смог сдать свой чемодан. А когда вышел наконец из камеры хранения, у дверей его уже ждал улыбающийся Малиновкин.
— Очень всё удачно обернулось, — весело сказал он, вытирая платком потный лоб: — билетов в кассе на меня не хватило. А у них командировки и железнодорожные проездные документы, так что требовалось только компостер поставить. Достал бы, конечно, и я билет, если бы уж очень нужно было, — усмехнулся Малиновкин. — Ну, а в общем-то всё получилось вполне естественно. Тут, оказывается, такая перегрузка железной дороги, что билетов частенько не хватает. Приятелей наших проводил я до вагона, попрощался — и к вам. Вот и всё. Удачно?
— Будем считать, что удачно, — серьезно ответил Ершов.
В душе он был доволен Малиновкиным, но считал, что теперь, когда они прибыли на место, нужно быть с ним построже.
— Ну, а теперь к Жанбаеву? — спросил Малиновкин.
— Нет, — всё так же серьезно заметил Ершов, внимательно поглядывая по сторонам. — Кстати, мы теперь не знакомы друг с другом. Отправляйтесь-ка в зал для транзитных пассажиров и ждите меня там. Я буду отсутствовать два-три часа, а может быть, больше, ясно?
— Ясно, Андрей Николаевич.
— Чемодан не сдавайте пока, пусть будет с вами. Когда я вернусь — пройду мимо вас. Встаньте тогда и идите за мной. Всё понятно?
— Всё.
Кивнув Малиновкину, Ершов вышел на привокзальную площадь и спросил у пожилой женщины, как пройти на улицу Чапаева. Женщина подробно объяснила ему, как это сделать, и он не спеша зашагал по привокзальной улице.
Солнце поднялось уже довольно высоко и пекло немилосердно. Низкие здания почти не давали тени, деревья, росшие кое-где, были слишком чахлыми, а тюбетейка на голове Ершова служила плохой защитой от солнечного зноя. Пот струился по лицу майора, но он шел всё так же неторопливо, делая вид, что южный климат ему привычен.
Но вот наконец показалась и улица Чапаева. Дома здесь были ещё ниже и неказистее, большей частью одноэтажные, с маленькими двориками, внутри которых через распахнутые калитки можно было рассмотреть какие-то хилые, низкорослые посадки.
Дом номер сорок семь ничем не отличался от других, только калитка его оказалась закрытой изнутри на крючок или щеколду. Ершов подергал несколько раз за ручку, но, заметив железное кольцо сбоку, потянул его на себя. Послышался неприятный скрип ржавого железа и лай собаки.