Алмаз, погубивший Наполеона
Шрифт:
В такой атмосфере болезненному королю требовался Сен-Жермен, ибо тот был забавен и великолепен, а это два самых важных качества, почитавшихся при дворе. Они жили во времена, когда иррациональное не казалось столь отдаленным. Духов вызывали из их сфер. Говорили, что иллюминатов, розенкрейцеров, тамплиеров и франкмасонов можно найти повсюду. Сен-Жермен, странствовавший от одного европейского двора к другому, был прирожденны шпионом. Позже он стал одним из королевских «секретов» — так называли в те дни королевских шпионов. (У короля был и свой Cabinet Noir, или Черный кабинет, в котором вскрывали письма, и король ежедневно получал копии всей придворной
Однажды король, несколько аристократов и Помпадур беседовали с Сен-Жерменом о его секретах, пользуясь которыми он исцеляет бриллианты от изъянов. В комнате находилась еще одна придворная тайна, шевалье д’Эон, одетый, как всегда, в женское платье. Никто не знал, женщина он или мужчина, но все знали, что этот шевалье тоже королевский шпион.
— Мне бы хотелось попытать счастья с этим очень крупным бриллиантом, который вы иногда носите на шляпе, сир, — сказал Сен-Жермен, имея в виду «Регент».
— Я не могу позволить вам играть с ним, — сказал король. — Это королевский камень, и я единственный распоряжаюсь им. Кроме того, в нем нет изъянов, во всяком случае так утверждает Ронде.
— Мне бы хотелось рассмотреть его поближе.
— Non, — сказал король. — Но я позволил бы вам испытать свое искусство на другом камне. — И он подошел к своему уставленному севрскими и веджвудовскими тарелками столику-маркетри, сплошь инкрустированному позолоченной бронзой.
Он повернул ключ, и все ящики стола сразу же выдвинулись. Из одного король вынул средней величины бриллиант с изъянами, стоимостью в шесть тысяч франков, и взвесил его на ладони.
— Не изволите ли добавить в мой карман немного денег?
— Это можно сделать; я верну его вам через месяц.
Три недели спустя Сен-Жермен прибыл с камнем, завернутым в ткань из горного льна. Бриллиант уменьшился совсем немного, но избавился от изъянов и вырос в цене, как выяснилось после того, как король отправил его к ювелиру. Король оставил камень себе, сохранив как диковинку.
Все это рассказано мадам дю Оссе, придворной дамой Помпадур.
Казанова видел графа Сен-Жермена в Турине, окруженного ретортами с кипящими жидкостями. Сен-Жермен предложил великому любовнику некую белую жидкость, которая, по его заявлению, была универсальной эссенцией природы. Она исчезла в тот же момент, как открыли пробку, так что какая от нее польза? Затем Сен-Жермен жег серебряную монету Казановы в огне, и она превратилась в золотую — это куда полезнее.
Сердце маркизы де Помпадур стучало все слабее, хотя слава о ней становилась все громче, а ее вкус распространился по всей Европе. В других странах маленькие госпожи Помпадур в robe 'a la francaise [64] позировали среди причудливой пузатой мебели с изогнутыми ножками, заполненной фарфоровыми тарелками, сидя под более незатейливыми вариантами путти и вакханок в стиле Буше.
Маркиза постоянно позировала для портретов, окруженная символами тех наук и искусств, которым она покровительствовала. Когда художники убирали свои мольберты, она не меняла позы, словно позируя для следующего портрета. Как драгоценность, как сам «Регент», она была чем-то таким, над чем трудились, пока не достигали совершенства. Она была бриллиантом во плоти. И, как бриллиант, холодна в сердце.
64
Платье на французский манер (фр.).
Время от времени она правила Францией. На деле она была первым министром, назначавшим своих фаворитов
После того как король устал от мадам де Помпадур, примерно году в 1750-м, они остались друзьями, и она жила во дворцах в качестве его советчика. Она не отказалась от борьбы, по словам Сулави, который говорит о ее грустных попытках соблазнить короля, одевшись монахиней или молочницей, вдруг являвшейся, чтобы в облике пастушки удивить его или испугать своим появлением. Но она больше не вызывала у него желания.
Король спросил у старого развратника Армана, герцога де Ришелье, об источнике его мужской силы, и тот посоветовал королю почаще менять партнерш. Пагубный совет, ибо теперь король стал развратителем невинных. Привозили двух-трех девочек-подростков за один раз, селили их в маленьком доме в парке О’Серф, который был личным борделем Людовика.
— Я хочу оставить за собой его сердце, — сказала Помпадур мадам дю Оссе. — А все эти молоденькие девочки, у которых нет никакого образования, не украдут у меня его.
Аббатиса, которая вела хозяйство в доме, говорила девочкам, что их похотливый посетитель — польский дворянин. Иногда он забывал переменить наряд и появлялся в своем cordon bleue. [65] Тогда аббатиса говорила, что это родственник королевы. То, что король был хорош собой, не вредило ему, а бессловесные девочки не настолько были развиты, чтобы удивляться, почему он не говорит по-польски. Подобно фавориткам Генриха Третьего, они услаждали его и время от времени рожали от него детей, после чего их отсылали прочь и выдавали замуж. Им было тринадцать, четырнадцать, иногда пятнадцать лет, и Лебель, его камердинер, отыскивал их и первым их пробовал.
65
Голубая лента ордена Св. Духа — высшего рыцарского ордена во Франции (фр.).
Потом король влюбился в новую девочку, и на этот раз Помпадур испугалась.
— Принцы прежде всего рабы своих привычек, — сказала ей мадам дю Оссе. — Вы создали себя подстать манерам и привычкам короля; вы знаете, как слушать и реагировать на его рассказы… Он не боится наскучить вам.
И все же маркизе де Помпадур захотелось увидеть соперницу, которая приносила королевского сына в корзине в Булонский лес каждое утро, чтобы покормить его. Маркиза велела карете остановиться и вошла в лес в шляпке, прикрываясь носовым платком будто бы по случаю зубной боли, чтобы прикрыть свое знаменитое лицо (немного постаревшее). На опушке она увидела черноволосую красавицу в великолепных кружевах, которая кормила грудью младенца, сидя на траве. Маркизу де Помпадур бросило в дрожь.
— Какое прекрасное дитя! — заметила мадам дю Оссе.
— Должна признаться, что это так, хотя я его мать, — ответила женщина.
— У ребенка его глаза, — сказала маркиза мадам дю Оссе.
После этого у маркизы началось сильное сердцебиение, отягощенное мигренью.
После смерти маркизы де Помпадур, умершей в возрасте сорока двух лет в 1764 году, умер дофин, потом дофина и наконец королева. Дочери Людовика Пятнадцатого не вышли замуж, но превратились в бездушных и эксцентричных дам. Они занимались воспитанием королевского внука, который станет Людовиком Шестнадцатым.