Алмаз «Шах»
Шрифт:
Николай Иванович и Марат вошли в средних размеров комнату. В центре ее размещался стол, покрытый толстой, как одеяло, скатертью. На столе стояли весы. В комнате Марат заметил еще одну дверь, но не нашел окон. Молодые люди поставили приборы на стол, Марат тоже освободился от колбочек.
Марат раскрыл ящик, извлек и собрал микроскоп, установил по уровню гониометр, расчехлил радиометр. Николай Иванович помогал ему как мог, остальные наблюдали издали.
Торжественно неся темную шкатулку, вернулась «английская королева». Поставила шкатулку на стол, критически оглядела легкий костюм Николая Ивановича и распашонку Марата.
— Вам придется надеть нарукавники, —
— Как прикажете, — с шутливой покорностью согласился тот.
— Алмаз руками трогать не разрешается, — не смягчилась «королева».
— А как же мы будем… — удивился Марат.
— Все манипуляции с алмазом совершаю я. Вы только показываете — куда и как его поставить. В течение работы из комнаты выходить нельзя.
Она открыла шкатулку, выстланную красным бархатом, извлекла и выложила на стол камень. И комната сразу преобразилась, будто наполнилась тихой музыкой. Марат умом понимал, что перед ним лежит обыкновенный кристалл. Но что-то может быть, волшебная золотистость, а может быть, блик с арабскими письменами, который от грани камня лег на темную скатерть, — наполнили Марата предчувствием чего-то необычайного. Ему стало холодно, и он поежился. Потряс головой, отгоняя наваждение, включил радиометр и поднес его к алмазу. Так… Только фон и никаких эффектов, что означает отсутствие радиоактивных примесей. Потом Усманов налил в пикнометр спирт, взвесил и попросил «королеву» опустить камень в жидкость.
— Спирт? — спросила хозяйка Алмазного фонда.
Марат утвердительно кивнул. «Королева» наклонила пикнометр и осторожно опустила сквозь горлышко алмаз. Камень беззвучно скользнул в жидкость, уровень который тут же поднялся.
— На весы, пожалуйста, — попросил Марат и наклонился, беря отсчеты. — Вес 17,74 грамма, объем — 4,73 миллилитра.
Чернов в заранее приготовленном блокноте принялся вычислять. В плотных нарукавниках он был похож на бухгалтера. «Чего копается? — нетерпеливо подумал Марат. — Делить разучился?»
— Повторите измерение, — неожиданно попросил Чернов.
Марат пожал плечами и вместе с «королевой» заново проделал все манипуляции с пикнометром и кристаллом. Цифры, конечно, получились те же.
— Удельный вес камня три и семьдесят пять сотых. «Слава богу, разделил!» — подумал Марат и вдруг громко щелкнул языком от удивления. Удельный вес алмаза, приведенный во всех справочниках, не превышал 3,56.
— Это не алмаз? — нерешительно спросил Марат.
— Это «Шах»! — строго заявила «королева». — Продолжайте, пожалуйста, не теряйте времени.
Марат унял дрожь в руках и принялся мерить углы между гранями. Результаты получались те же, что и у Ферсмана. А вот эти углы корифей не мерил… И Усманов внимательно брал отсчеты, называя грани и числа, а Николай Иванович аккуратно заносил их в блокнот. Дикая мысль о том, что им вместо алмаза подсунули имитацию, постепенно рассеивалась. А когда камень лег на предметный столик микроскопа, Марат окончательно успокоился. Нет, скульптуру поверхности, вот эти тончайшие дуги двойников, описанные Ферсманом, подделать нельзя. Усманов менял объективы, сбивчиво и многословно описывал виденное, и Чернов еле успевал записывать. Истратив почти всю катушку на микрофотографирование поверхности, надписей и тончайших трещинок, уходящих в глубь камня, Марат включил анализатор, чтобы взглянуть на интерференционные фигуры.
Он смотрел на совершенно черный фон, расчерченный яркими желтыми линиями-паутинками на правильные квадраты, и ничего не понимал. Повернул столик микроскопа вокруг оси — паутинки погасли и тут же
— Положите кристалл на другую грань, — попросил Усманов, не отрываясь от окуляра.
Паутинный узор дрогнул и переменился. На этот раз все поле зрения заполнила мозаика из шестиугольников, похожая на пчелиные соты. При следующем повороте кристалла появились равносторонние треугольники, сложенные опять же гексагональной мозаикой.
— Николай Иванович, — жалобно попросил Марат, — посмотрите, пожалуйста. Я ничего не понимаю.
Чернов спрятал блокнот в карман и сел за микроскоп. Он смотрел долго, движением руки показывая, чтобы алмаз перевернули на другую грань.
— Очень, оч-чень любопытно, — пропел академик и оглянулся на Усманова, который сопел у него за плечом. — Уже сообразил?
Марат растерянно покачал головой.
— Это же объемное изображение кристаллической структуры алмаза! Трехмерная кольчуга из тетраэдров! Усманов все еще не понимал.
— Да посмотри же, это вовсе несложно. Квадраты видны, когда с оптической осью микроскопа совпадает ось четвертого порядка кристалла, а равносторонние треугольники — при совпадении оси третьего порядка. Понимаешь? Представь, что ты смотришь с разных сторон на объемную модель алмазной решетки.
— А! — До Марата наконец дошло. Он даже языком щелкнул от восторга. — Но как может получиться такое?
— Черт его знает! Да… Непонятным образом тонкая структура алмаза проявилась в интерференционных фигурах. Да… Впрочем, эти фигуры всегда связаны с элементами симметрии кристаллов. — Чернов опять прильнул к окулятору. — Но такого феномена еще никто не наблюдал… Поистине кристалл находится в состоянии решетки! А ты обратил внимание на то, что в вершинах некоторых треугольников и квадратов, то есть на том месте, где расположены атомы углерода, светятся округлые пятнышки? В их расположении нет никакой закономерности…
— Товарищи, заканчивайте, — вмешалась вдруг «королева». — Ваше время истекает.
— Фотографировать! — приказал Чернов.
Марат принялся поспешно щелкать затвором, меняя увеличение и выдержку. Пленка кончилась, он быстро перемотал ее, сменял кассету и снова фотографировал. Хозяйка Алмазного фонда осторожно переворачивала кристалл. Тот показывал то отполированные фацетки, то чистые сверкающие грани, то грани с изящно вырезанными именами Бурхан-Низам-Шаха, Джихан-Шаха и Фатх-Али-Шаха…
7. ТРЕТЬЯ НАДПИСЬ
Полночных солнц к себе нас манят светы…
В колодцах труб пытливый тонет взгляд.
Алмазный бег вселенные стремят:
Системы звезд, туманности, планеты.
Во имя аллаха, справедливого, милосердного!
Отрешись от земных забот, Фатх-Али-Шах, владыка Ирана, и посмотри вверх. Черный бархат небосклона усеян тысячами мерцающих звезд, словно праздничный плащ блестками. Голубым пламенем полыхает Риджл, рубиновым светом сияет Ибт-ал-Джауз, оранжевой яростью тигриного глаза наливается ал-Дабаран. [13] Много звезд на небе, не назвать их, не перечесть — и все-таки нет среди них лишней. Если даже самая слабая звездочка погаснет — опустеет и почернеет в этом месте небосклон…
13
Риджл, Ибт-ал-Джауз, ал-Дабаран — звезды Ригель, Бетельгейэе и Альдебаран в созвездиях Ориона и Тельца.