Алмаз сознания
Шрифт:
Истекающий кровью, умирающий и уже падающий на землю Бодхидхарма успел мне крикнуть вдогонку:
— Ты, парень, сделал всё правильно!
Ошо
Однако…
Однако, всё! Хватит! — говорил я себе. — Пора работать углубленно в потоке одного сознания. Нельзя так долго разбрасываться, ведь жизнь как ручеёк утекает, проходит. На всех учителей меня не хватит.
Однако стало уже очевидным, что я никак не могу остановиться в выборе СВОЕГО духовного учения. Я пребывал в состоянии неудовлетворённости и жажды, меня неизбежно тянуло ко всему новому. Пёстрый и разнообразный мир эзотерики привлекал меня весь, целиком, а один
Тем не менее, я не мог остановиться, меня несло и качало на волнах различных потоков сознания. Я жаждал всего сразу…
В этот период в меня выстрелил Ошо — универсальный, индийский мудрец, современный духовный Учитель. Он выстрелил почти не целясь, наугад, но его пуля попала в самое яблочко: сначала она прострелила мне грудь, потом вышла в голову и поразила своей проникновенной мудростью мой мозг. И пока стрелявший, сидя в роскошном халате, элегантно и изящно сдувал голубой дымок с дула своего револьвера, — я был уже весь во власти его харизмы, под влиянием его обаяния…
Я провалился, попал в чудесный мир, вошёл в необъятное поле сознания благословенного Бхавагана Раджниша: всеохватность, глубина проникновения, сласть пассивной безучастности…
Сначала были длительные чтения. Я упивался его книгами, я пил Ошо. Состояние глубокой умиротворённости и недеяния вливались в меня. Я смачно на кончике языка удерживал вкусные, сладкие идеи Бхавагана. Я курил наркотик встречи с ним, курил и кайфовал. Голубой, наркотический дымок вился, извивался, обворачивался вокруг моей головы. Я пьянел влёгкую. Я праздновал своё существование под названием жизнь. Мои параллельные практические медитации сопровождались благословленной ленью и сладостным расслаблением. Я отпустил всё и вся в себе. Я таял в утончённом блаженстве…
Потом были выборочные, яростные, динамические групповые медитации, в которых я выбрасывал из себя кровожадного, агрессивного зверя, — подавленные тяжёлые эмоции, Дьявола. Вокруг меня, в спортивном зале, бесновались десятки таких же, как я. Они рычали, хрипели, визжали, выли, дёргались и бились о пол. Дрожал и содрогался в намеренной хаотической вибрации и я.
После таких трансовых сумасшествий — вновь уединённые медитации. В них я падал в блаженное расслабление ещё дальше и глубже:
А-а-а-а-а-а-а-а-….!!! В колодце, в который я падал, отсутствовало дно. Эхо звучало непрерывно. Эхо музыки космических сфер…
Ошо очень долго удерживал меня подле себя. Он попал в самую точку, в самую сердцевину моего ненасытного, алчного Эго. Ошо был всеохватен. Он трактовал буквально все известные эзотерические и религиозные учения. Он в одном лице воплощал собою сразу всех мастеров, всех духовных Учителей мира. Практиковать Ошо — значило практиковать всё! Ошо продолжал извергать из себя и предлагать мне всё новые и новые практики. Мне это нравилось. Это позволяло расширять сознание по бесконечным направлениям… Книги Ошо — это торжество познавшего, это праздник интеллекта. Никто из моих прежних учителей не дал и не мог дать мне столько понимания и такого разнообразия практических духовных упражнений, сколько дал благословенный Бхаваган…
Однако… Однажды и эта встреча самым естественным образом подошла к концу. Я почувствовал насыщение. Я напился, накурился, наелся, пресытился Ошо. Всё, достаточно, хватит! Работа со многими техниками только дезорганизует сознание, выбивает из равновесия. Была необходима углубленная практика только с одним духовным методом. Ошо в меня больше не лез, не вмещался, не принимался. Надоел: во всех книгах про одно и тоже. Даже самый великий ум и высокое сознание в своём выражении и форме неизменно ограничено, повторяемо, однотипно. Спасибо, Ошо, я уже всё понял.
И, тем не менее, я подумывал, а не сделать ли всё же стиль духовной практики и познания Ошо основным, единственным, — как вдруг мне попались книги Мантака Цзя, и в
Чжао Би-чень
(как я стал даосом)
Каждый человек в большом эзотерическом саду ищет только свой аленький цветок. Пальцы многочисленных Учителей и наставников задевают и заставляют звучать какие-то сокровенные только присущие данному искателю струны…
Я никогда по-настоящему не был здоров. Родился хилым и болезненным мальчиком. Естественно, что в детстве переболел всеми «положенными» детскими заболеваниями. В юности тяжёлое двустороннее воспаление лёгких, от которого чуть не умер. Всю жизнь меня мучили гланды, полипы, простуды… Дыхалка — основа строительства здорового организма, так и не получила своего развития. Я всегда, пробежав самую малость, начинал задыхаться. А неразвитая дыхательная система не могла дать силы и здоровье развивающемуся, молодому организму.
Ко всему прочему я всегда психологически и духовно-энергетически чувствовал себя каким-то слабым, безжизненным растением — подует покрепче ветер, пойдёт сильный дождь с градом — и я погибну. У меня очень слабые корни…
Когда я родился, в отношениях моей матери и отца были большие проблемы. Отец не хотел моего появления на свет, а позже о моём рождении сожалела и моя родная мать. С духовно-энергетической точки зрения это стало, по сути, очень мощным родовым проклятием, которое замкнулось на мне уже в самом начале моего появления на свет. Уже в самые первые годы жизни меня спихивали каким-то чужим тёткам, увозили надолго к бабушкам и дедушкам, и я был лишён самых насущно-потребностных, энергетических, широкополосных потоков, призванных в меня вливаться со стороны моих родителей и одаривать любовью, вниманием и будущим здоровьем. Неустойчивость, слабость, отсутствие самой простой, земной укоренённости и равновесия, обделённость эфирной энергией всегда давали о себе знать. Такая энергетическая основа, а точнее, её отсутствие, проявлялось в моём сознании на психологическом, эмоциональном и духовном уровне самым негативным образом: я постоянно чувствовал себя несчастным, ненужным, бесполезным и беспомощным, словом, — ошибка природы. Я будто бы не имел право на существование. Я чувствовал себя черновиком, испачканной напрасно бумагой, но не исполненной грамотой. Тем не менее, мои дела, побуждения, мысли и поступки записывались в некой тайной книге. А судьба продолжала рисовать свой неповторимый, замысловатый узор, вытягивая его в общую линию жизни…
В общем на горизонте замаячил Чжао Би-чень. Он был даосом. Даосская йога — это практика отменного здоровья и глубинного познания своего организма в его самом телесном, приземлённом аспекте. Как раз то, что мне нужно, что мне не хватает… И Чжао, который жил в конце девятнадцатого и начале двадцатого века, полностью воплощал собой совершенного, реализованного даосского мастера. К слову сказать, что известный Мантак Дзя всего лишь его бледная, современная копия. Мастера было узнать не трудно: среднего роста, в холщовой рубахе, предельно короткая стрижка ёжиком. От него источалась, лучилась живая, кипучая и в то же время спокойная, уравновешенная энергия. В каждом своём грациозном и расслабленном движении он был непередаваемо пластичен, мягок, как кошка, неуязвим и одновременно до странности устойчив. Десяток человек не смогли бы сдвинуть Би-ченя с места. Особенным светом горели его глаза. Яркие белые белки, нежная, гладкая розовая кожа и детский румянец на щеках указывали на отменное здоровье. Мастер никогда практически не уставал. Добавьте сюда доброжелательную улыбку, открытый и невинный взгляд, — и вы получите полный портрет даосского мастера. Чжао на момент нашей встречи было уже за семьдесят, но он вполне мог поместиться в неопределённую возрастную категорию от тридцати до сорока пяти лет. Мастер наслаждался каждым мгновением жизни. Дао вошло в его тело, а мастер влился своими природными энергиями в Дао.