Алмаз сознания
Шрифт:
Операторы голливудских фильмах ужасов с изумительной точностью передают этот фокус моего восприятия по отношению к человеческому дому, — как некое хищное раскачивающееся перемещение, спонтанное призрачное «приближение — отдаление», сопровождаемое тяжёлым дыханием и затаиванием неких невидимых чёрных квадратных теней, волков-оборотней. Так рыщут в темноте хищники. Полностью выпав из человеческой колеи и утеряв все человеческие чувства, я отчётливо обнаружил в себе эту сущностно-нечеловеческую, хищную природу, звериную интуицию и пугающую дикую осторожность по отношению к людям…
Причём в моём диком одиночестве не было ни вызова обществу, ни противопоставления себя этому миру, ни сознательного ухода от людей, а просто сам факт — неорганическое состояние нечеловеческого
Астральная, бледная ниточка ещё пульсировала! В любой миг она могла передёрнуться, отклеится — и вещий сон про чёрного человека сбылся бы! Однако моё неуклонное движение к дому постепенно выводило меня из бесплотного состояния. Увеличился радужный свет фонаря, вплотную приблизились очертания домов, отчётливее стали заборы, — меня снова окружало всё человеческое! Я выкатился из роковой низины и оказался в центре деревни. И это пространство всего человеческого заставило сдвинуть фокус сознания обратно, перестроить мою энергетическую структуру и возвратиться к себе — человеку. С характерным и плавным движением сознания я вновь обрёл своё тело и ощутил себя вертикально ступающим по земле. У меня снова появились человеческие руки, ноги, туловище и голова! Всё стало узнаваемым, хотя и по-прежнему несколько странным и зыбким. А та самая бледная связь с человеческим, которая во мне едва теплилась, внезапно засветилась и забила светом жизни сильнее. Я почувствовал тёплые, приятные пульсации в районе пупка. Они отозвались в сердце. Наконец, я осознал, на чём удерживалась нить моей жизни! Она держалась на скрытом любовном чувстве… В доме меня всё-таки ждали! Меня ждало милое и преданное мне живое существо — кошка Мося. Она сильно привязалась ко мне и трогательно одаривала меня своей кошачьей любовью и лаской. Я кормил её и не мог не отвечать ей на любовь взаимностью…
Открывая дверь своего дома, я полностью возвратился в своё прежнее, обычное состояние.
— Но что это было? Что происходило только что со мной? Что за сон наяву?
Я оглянулся и устремил пронзительный взгляд в чёрный лес на едва видимой горке. И с той стороны мне почудился нарастающий мистический гул. В сознании он оформился в мужской шёпот, отголоском Карлоса Кастанеды:
— Ты был в месте без жалости! Ты добился этого с помощью Духа. Безжалостность — высшее идеальное состояние в магии. Теперь ты — настоящий маг Свободы…
На следующий день я сверил свой опыт с описанием переживания безжалостности Кастанедой. Именитый толтек описывал его, как полное, абсолютное, холодное, отрешённое безразличие, и к себе самому, и ко всем живым существам, и ко всему миру в целом… Но мой опыт безжалостности был намного детальней, глубже, в более широком диапазоне. По всем законам древнего учения толтеков точка моего сознания открепилась и начала неуклонное движение — я поэтапно терял человеческую форму с целью обретения магической Свободы и сказочного приключения в неизвестном! Но в чём смысл этой самой человеческой формы!?
Дон Хуан продолжал вести меня… Однако приблизительно через семь лет активной магической практики частота и уровень магических сновидений и других изменённых острых переживаний начали постепенно, но катастрофически падать. Я предпринимал отчаянные попытки, чтобы сохранить свой энергопотенциал и уровень осознания. Оставляя за собой путь толтеков, как основной и единственно верный, я стал кидаться в иные эзотерические системы и практики. И, вследствие своей новизны и обращения к других оригинальным упражнениям, осознанные сновидения оживали, учащались, но, увы! к сожалению, ненадолго. А затем в мой духовный поиск вмешались Силы ещё более могущественные и высокие, чем дона Хуана, Хенаро и Сильвио Мануэля…
Вот сейчас я ощущаю ещё одно вторжение в своё сознание. Авторитетный голос обрывает моё магическое повествование. Он раскатисто звучит по углам моей комнаты.
— Давай заканчивай, наконец, со своим любимым, добрым и мудрым доном Хуаном! — слышу я повелительные нотки в этом голосе. — А то ты всё никак не расстанешься с ним, уже три главы на тему толтековской магии…
— Я узнал вас, господин
И как всякая сильная страсть она неизбежно вела меня к фанатизму, одержимости и дисгармониям. Поэтому, всё-таки, -
Прощай, дон Хуан!..
Литературные встречи
Прощай, дон Хуан! Моя самая первая книга, изданная в 1998 году, называлась «Прощание с доном Хуаном». В ней я пересматривал свой опыт магической практики по Кастанеде. Одновременно я заметил, что литературное творчество является очень мощной духовной практикой. А один его аспект, используемый в качестве техники магического пересмотра своей прошлой жизни, просто неоценим. В этой главе я поведу речь ещё об одной своей судьбоносной встрече, о своём Учителе, абстрактном литературном Наставнике, хотя у меня есть ещё и «муза», моя невидимая, бесплотная, творческая вдохновительница. Сейчас она живёт в сновидениях, изредка проецируя на меня свои высокие творческие энергии, но однажды она явится во плоти. Мне об этом известно, ведь сокровища сновидений открывают человеку его Судьбу и будущее…
Всё смешалось в моём восприятии после магии толтеков, — и сон и явь. Потому что, в действительности не существует ни сна, ни яви, а есть только излучающее свой таинственный духовный свет, непостижимое интеллектом, но познаваемое в опыте — СОЗНАНИЕ.
В этой главе я не хочу себя представлять литератором, — таковым я не являюсь, — но мне интересно проследить своё литературное творчество с эзотерической точки зрения, как определённую духовную практику. И, прежде всего, на мой взгляд, будет очень полезно приоткрыть своему читателю некоторые загадки и «механику» литературного процесса.
Многие известные писатели, включая таких всеми признанных гениев, как Л. Толстой и Ф. Достоевский, не осознавали в полной мере скрытую духовно-энергетическую суть литературного искусства.
Напрашивается сравнение: писатель похож на однорогого человека-оленя. Почему!? Да, потому, что вся его творческая способность состоит лишь в том, чтобы суметь свою пишущую руку приставить сразу к голове и уметь очень быстро записывать возникающие мысли и образы. У обычных людей рука, как ей и положено быть, прикреплена к туловищу. У писателя она произрастает из макушки. Как известно, мысли витают в воздухе. Их надо успеть вычленить, распознать, схватить и тут же перенести на бумагу. Захватывает мысли и отправляет на бумагу энергетическая рука писателя, невидимый астральный рог. Вот и выходит, что писатель похож на однорогого оленя с рукой, обращённой в растопыренных пальцах ладонью кверху, — произрастающей из поверхности головы. Писатели — это очень странные рогатые люди.
Утончённая субстанция «сознание» материализуется в словах.
— «В начале было Слово», — говорит нам древняя священная книга.
В распоряжении русского писателя всего тридцать три письменных знака — тридцать три маленьких буковки. Слов, чтобы описать вещи и явления этого мира, сам мир, — сотни и сотни тысяч. Сочетания же слов в предложениях, абзацах, в смысловых контекстах, главах, книгах, — стремятся к бесчисленному множеству. Но и этого бесконечного разнообразия не хватает, чтобы описать, выразить словами чувства, мысли, настроения, состояния, — ничтожно малую толику неуловимого Сознания! Наши слова всегда приблизительны, расплывчаты, неточны. И всё же писатель, работающий со словом, пытается найти наиболее точное сочетание слов, выражающее настроение своих героев и своё собственное. Писатель — это художник, рисующий картины словами. Слова — это краски и их смешение в нужных пропорциях… Художник слова преодолевает чудовищное сопротивление рабочего материала. Он, подобно шахтёру, перерабатывает груды пустой руды, расшевеливает мощные пласты сознания, чтобы обнаружить нужный сплав и вытащить драгоценный слиток из нужных слов.