Алмаз Светлых
Шрифт:
Я старался звонить Кэйли через день. Это были странные разговоры, состоящие из фраз:
— Как у тебя дела, Lеаnbh?
— А у вас, милорд?
— У меня всё в порядке.
— И у меня тоже…
Свидетельские показания с мисс Хьюз сняли там же, в госпитале, поскольку главный врач упорно отказывался выписывать её из — за периодически повторяющейся аритмии. Да, девушка впустила Маред сама, как только та заикнулась о помощи с переездом. Маред не имела опыта в произведении такого вот захвата, а потому замешкалась, направляя на Кэйли ствол очередной списанной «Тайны». У Кэйли же не было никакого опыта самозащиты, она лишь успела
Конечно, Кэйли требовалась психологическая реабилитация, и дважды я порывался приехать в Эльфийский госпиталь сам, но каждый раз наталкивался на настоятельные врачебные рекомендации:
— Милорд Эльдендааль, я понимаю ваше беспокойство, но давайте, вы не будете вмешиваться в процесс лечения!
И вот, я бросил все дела в тот день, когда главный врач счёл нужным выписать Кэйли.
Она вышла мне навстречу в приёмный покой, переодевшись в то, что я передал через медсестру.
Мешковатые джинсы, футболку цвета мышиного пузика и кеды — конверсы.
Первая фраза Кэйли:
— Сколько фунтов вы сбросили, милорд Морни, после… э — э — э… того падения лицом вниз?.. — Серебряный колокольчик вернулся, это был именно он!
— Не знаю. — Честно ответил я. — Не взвешивался.
— А кота вы хотя бы кормите?..
— Не я. Брэйт. Он пока у неё.
— А… эти жуткие одёжки, которые мне пришлось надеть? К ним, случайно, не полагаются наручники или мешок для арестованных за антиэльфийские настроения и нарушение дресс-кода?.. А то ведь, лифчика в пакете с вещами я не нашла!
Она подошла ко мне вплотную, и сейчас смотрела снизу вверх, сжав розовые губы с непонятным мне выражением лица — то ли сдерживая смех, то ли собираясь использовать для меня словечки из лексикона рыжей оторвы.
Я запоздало сообразил, что началась третья декада сентября, а я не догадался привезти Кэйли куртку. Что там говорил Двэйн про мои умственные способности?!
Я вспомнил слова Пэнти… Снял свой плащ и набросил на худенькие плечи самой бесценной в мире женщины, притягивая к себе.
— Кэйли… — у меня на лбу выступила испарина. — Ты уже убедилась, что я… не умею дарить цветов…
— Да.
— … заставляю учиться плавать…
— Да.
— … надеваю на девушек эльфийские браслеты, если мне не нравится их поведение…
— Да.
— … выгоняю кота из постели…
— Да, Морни. — Произнесла она очередное «да». — Последнее хуже всего.
— … и всё, что может предложить тебе подобный самодур и деспот, это… длительное заключение в своём обществе… если ты захочешь, пожизненное… с каким угодно испытательным сроком для меня самого.
Голубые глаза сейчас были такого цвета, как прибрежные воды Слайго в погожий летний день.
— Что ты ответишь на это, Кэйли Хьюз?
Она молчала, и молчала долго. Целых три вечности…
Эпилог
— Милорд Морни! Вам обязательно нужно отправлять сына за тридевять земель?!
— Это вы меня плохо слышите, миледи. Парень поедет, куда я сочту нужным. — Синие папины глаза потемнели, как море перед штормом. — И пусть увезёт любителю фиалок бутылку «Коннемары», хотя, честно говоря, любитель и половины — то не стоит… Я не видел этого любителя с его собственной свадьбы в Шотландии, небось, песок уже сыплется…
Так. Дошли до «любителя фиалок».
Я — то знаю, что сейчас начнётся. Мои родители начнут поминать друг другу разные вещи: мешок для задержанных и наручники, фальшивый оздоровительный массаж и недописанный мамой научный труд по психологии, испорченную водой рубашку и много чего ещё. Потом в папу полетит стакан и будет перехвачен. Потом кто — то из них наступит нечаянно на лапку или хвостик Пуху Второму, почтенному шестнадцатилетнему коту, который любит быть в гуще событий и постоянно путается под ногами… Закончится всё отцовской спальней. Была бы пятница, родители рванули бы в загородный дом на побережье…
Это прекрасно, но я не хочу, чтобы пострадал кот.
Пора вмешаться.
— Па! Я всё понял. Построился, отдал честь, не жужжу, собираю чемодан.
Мама тут же живо поворачивается в мою сторону и переключается с мужа на сына:
— Арт [118] ! Не хами отцу, а то у него уже глаз дёргается.
Ну да, ну да. Если я что-то не так скажу папе в присутствии мамы, она меня запилит. А если я что-то не так скажу маме в присутствии папы… то могу схлопотать от отца в челюсть.
118
Арт — мужское имя кельтского происхождения, «Камень».
То, что мне уже двадцать восемь лет, и я в чине капитана Эльфийской гвардии, — его не остановит. Всё — таки глава Департамента безопасности Тёмных эльфов.
Я, кстати, и сам Тёмный эльф, как записана в биологической карте видовая принадлежность, хотя мама моя — человек. Просто именно мама изобрела тридцать два года назад мудрёную репродуктивную технологию, которая позволяет смешанным парам иметь детей — эльфов. Я — то хоть с виду классический дроу, — пусть и с несколько светлым тоном кожи, — не то, что некоторые. Я имею в виду дочь Владыки Тёмных, Лавену [119] . Представьте себе Тёмную эльфийку не со — снежно белыми, а с огненно — рыжими волосами, и вы поймёте, о чём я. Этакий эльфийский неформат.
119
Лавена — женское имя кельтского происхождения, «Радость».
— Эту террористическую наследственность семейки Мун — Барнетт не денешь никуда! Ещё одна рыжая оторва! — Скептически заявил мой папа, когда мне уже исполнилось пять, и представился случай познакомиться со странной рыженькой девчушкой двух лет от роду.
Драчливое существо подпрыгнуло, двинуло кулачком мне в глаз и закрутило мне на носу «сливу», едва я решил дёрнуть за рыжие волосики, чтобы проверить, настоящие ли они. Два лорда дроу освободили из захвата мой опухший нос и оттащили мелкое создание.