Алмазная дама

Патрацкая Наталья

– Свифт, дай машину, я попробую одна поездить.

– Хорошо, но не гоняй, езжай осторожно и не по центральным улицам города.

За рулем я ощутила себя человеком, я говорила неправду, что не хочу машину, очень хочу, но не сейчас. На стадионе я остановилась там, где стояла машина Герасима, во время последней любви. Из машины я осмотрела окрестности, один дуб за пределами поля стадиона, если смотреть с места водителя, мне показался интересным.

– Герасим, не Дубровский, но чем черт не шутит, – подумала я вслух, и выпустила собачку из машины, Факс точно подбежал к дубу…

Дуб

с дуплом оказался настоящим красавцем, я обошла его со всех сторон. В одном месте на коре, на уровне глаз, было написано перочинным ножом: 'Агнесса', в другом 'Герасим'. Надписи читались с трудом, но еще их можно было прочитать. Мне стало страшно интересно, захотелось уехать к мужу и его подключить к поиску вчерашнего дня; я так и сделала, почти бегом добежала до машины, села за руль и поехала домой.

Дома я все рассказала мужу. Собачка тявкала и кивала головой, в знак согласия.

Свифт, умница, понял меня с полуслова. Взяли мы с собой дочь Алису, и все втроем поехали посмотреть на дуб у стадиона. Дочь пальчиком колупала дуб, а мы со Свифтом смотрели со всех сторон на чудо природы, которое обычно в упор не видели.

И нашли. Между словами 'Агнесса' и 'Герасим' было маленькое дупло. Большое дупло было в стороне и ниже, в него лазили все кому не лень, так люди устроены.

Внутри малого дупла были вколочены гвоздики, как будто кто шутил, или отвлекал взгляд. В одном месте кусочек коры, был словно приколочен, я показала странное место мужу, взяла дочь и пошла с ней, играть на стадион. Свифт из дома прихватил пассатижи, на всякий случай. Он снял кору с гвоздя, под ней была ниша, в нише лежал пенал из дерева, как сучок от дерева. Пенал Свифт бросил в карман, наломал щепу из сломанной коры, посыпал мусором внутри малого дупла и резко шагнул в сторону машины.

Я с дочкой нырнула на заднее сиденье, девочка взяла Факса на руки. Только мы уехали со стадиона, как на нем появился пожилой мужчина с собакой, его Свифт увидел в зеркало заднего вида. Собаки полаяли между собой. Дома Свифт открыл пенал, в нем, в полиэтиленовом пакете лежали пять бриллиантов чистой воды.

– Агнесса, смотри!

– Что будем делать?

– Пока молчать, сейчас новая волна шума, тебя опять покажут на экране.

– Так какая от них радость?

– Остаться людьми. В сейф бриллианты класть нельзя, он нас уже подвел, спрячем алмазы в банку солью, нянь нанимать не будем.

– Это пока.

Жизнь стала тревожной, пока не забыли о пяти бриллиантах. Снег пышный и влажный умиротворенно вдыхал запах приближающейся весны, я посмотрела на телецентр, появилась мысль, что лифт сегодня не работает, и точно лифт не работал. Медленно поднимаясь вверх по лестнице, я подумала, что мне предложат написать сценарий на рекламу бриллиантов, но скрытую. Бриллианты всегда в рекламе на втором или третьем плане. Говорят про одно, а смотреть надо на другое. И точно, мне предложили сделать рекламный ролик с бриллиантами, я вздрогнула от своей новой догадки, а что если в дуб мне подложили бриллианты для рекламы? Недаром на стадионе мужик с собакой появился. Нет, так думать страшно.

Алмазный блеск мне теперь был хорошо знаком, нужно мудрое освещение граней, чтобы

они играли определенным образом. Задание меня обрадовало и напугало, а боялась я себя, что не выдержу, и домашние бриллианты притащу на съемку, как раньше я приносила свои потайные деньги и не только свои, но и мужа и охранника Жоры. Дуб крутился в моей голове, уж очень симпатично бы выглядели бриллианты, с подсветкой в дупле дуба, так я сама себе вредила и помогала. Реклама явление мимолетное, но оставляющая глубокий след в мозгах зрителей из-за частого повторения, и цены рекламируемых товаров на экране всегда выше, чем не рекламируемых.

Естественно, мне сказали, какие бриллианты надо рекламировать, но если рядом с предложенными бриллиантами, снять свои, то эффект будет значительно выше. Те, что лежат в солонке, и размером больше, и грани выполнены отменно. Своя рука владыка.

Сняли на пленку бриллианты из дуба. Ролик вышел великолепный, при его приеме, задали вопрос:

– Откуда это чудо?

– Из солонки.

Все решили, что я шучу, и взяла бриллианты у ювелира для съемок. Поэтому я надумала избавиться от пяти бриллиантов из дуба для семейной безопасности. Свифт, естественно, согласился. Ролик о бриллиантах шел на экранах, а я принесла свою ценность ювелиру, я играла открыто. Ювелир, сразу определил, что именно эта божественная красота не сходит с экрана.

Цену дал весьма приличную, так как сам решил, что сделает ювелирное украшение и лучше золотой крест, и продаст его дороже. Крест с пятью крупными бриллиантами был так пронзительно хорош, что его ювелир предложил высокому церковному сановнику, и тот купил. Я успокоилась, мне показалось, что теперь от неожиданных даров погибшего Герасима я свободна. В стартовом доме мы купили приличную квартиру, вложив в нее стоимость квартиры родителей мужа, в которой он почти не жил, а сдавать не хотел. Еще чуть-чуть, и мы въехали в новую квартиру, теперь мы не держали деньги в домашнем сейфе, а сразу пускали их в дело.

Глава 12

Татьяну взяли в состав съемочной группы, которая ехала на острова на крупной реке. Новая обожаемая зрителями программа хорошо финансировалась, и Татьяне, таким образом, давали возможность заработать. Речные острова летом хорошо освещались солнцем, но ночные съемки обычно нужны для контраста. И работа осветителя пусть не очень напряженная из-за солнца, все же была нужна. Татьяна со стороны смотрела на голодающих игроков, зрелище порой было мучительное, но зрителям все подавалась в относительно приятном виде.

Суть игры: на речной остров забрасывали команду игроков, пищу им почти не давали, и смотрели, как они выживут, да еще будут участвовать в конкурсах. Команда голодающих с ветками деревьев, постоянно появляется на экране, слабых или сильных отсеивали, кому как повезет. Татьяне было жаль относительно голодных людей, но больше всего ее поражала любовь, которая возникала между игроками. Их снимали постоянно и днем, и ночью, люди как затравленные звери иногда боялись друг друга, боялись коснуться любимого человека.