Алмазная пыльца
Шрифт:
— Так ты ж тогда был не в форме, — сразу вспомнил Борис и насупился. — Ты что, кроме воскресенья, дня не нашел?
— Уж извините. Заработался малость. — Сайко раскрыл папку и стал в ней рыться. — Я, пожалуй, и не побеспокоил бы вас в воскресенье, но, понимаете, все насчет той же «Волги»… — Он нашел протокол, протянул его Борису. — Прочитайте и подпишите. — И вдруг спросил, словно только что заметил. — А это кто вас так разукрасил?
— Кто разукрасил, того уже нет, — зло буркнул Рядно. — Так что
«Кто разукрасил, того уже нет». Откровенно. Слишком откровенно.
Иван продолжил:
— Так вот, в той «Волге», на которой сработал грабитель, пострадавшая слышала характерный скрежет с писком при переключении скоростей. Надо бы нам в одном учреждении машинку проверить. Поможете?
«Волга» серого цвета с скрежетом в коробке скоростей принадлежала тресту столовых. Иван рассказал Борису «легенду»: дескать, его, Рядно, пригласили в гараж как автомобильного специалиста, он посмотрит «Волгу» и, если захочет, поможет устранить неисправность. Насчет писка и скрежета потом доложит Ивану. Сайко врал так убедительно, что Борис даже пошутил:
— Может, и на коньячок сработаем, а?
— Может, и сработаешь, завгар вроде не скупой. Одевайся, Борис! У тебя есть приличный костюм? — перешел на «ты» Иван.
— А на хрена?.. Вымазать?
— Он тебе там комбинезон найдет. Не поедем же мы с тобой по городу в таком виде? И умойся, пожалуйста. И наклейку твою надо сменить.
Борис хотел возразить, но Сайко заторопил его:
— Давай, давай живее!
Такси Иван «поймал» быстро. Вначале махнул в поликлинику.
— Иди, Боря, один наклейку менять. А то подумают — милиция ведет.
Следующий визит он нанес матери Наташи.
— Я из уголовного розыска, — робко напомнил Иван.
— А-а?.. Да, да… — равнодушно ответила женщина. — Проходите.
Они зашли в коридор, и вдруг она зарыдала: — Найдите их, найдите, мой миленький! Найдите!.. Извините…
Она убежала на кухню. Там звякнуло стекло. Вернулась. Вместе с нею в комнату влетел запах валерьянки.
— Присядьте, — предложила хозяйка уже более спокойным голосом и сама села на диван.
Сайко сел.
— Валентина Васильевна, мне бы очень хотелось выслушать ваш рассказ о дочери. Расскажите все, что знали о ней.
— Разве все расскажешь? — всхлипнула женщина. — Лучше задавайте вопросы.
— Будь так. Припомните, пожалуйста, с кем встречалась ваша дочь в последние, ну, хотя бы два-три месяца?
Припоминая, Валентина Васильевна потерла пальцами виски, назвала нескольких юношей и девушек. В числе их Люду Скуратову, Женю Виленского, Бориса Рядно. При упоминании имени Рядно она болезненно поморщилась.
— И как часто они встречались с Рядно? — не удержался Сайко.
— Я не знаю. Я не одобряла эти встречи.
—
— Грубый парень. И бывший арестант. Наташа была доброй, отзывчивой. Говорила: «Он хороший. Воспитывать буду». И смеялась. Ох, этот смех… — Измайлова снова заплакала.
Сайко помолчал. Пусть выплачется. Сам думал: «Воспитывать буду… Так ли? Не денежки ли их свели?» Сказал:
— Валентина Васильевна, скажите, вы не замечали, чтобы ваша дочь приносила домой лишние деньги? Ну… кроме зарплаты. Или, может быть, вещи? Украшения?
— Что вы? — с испугом вскрикнула Измайлова. — Наташа не могла…
«Материнская вера»? — мелькнуло у Ивана, а вслух сказал:
— А в каких отношениях была дочь с Женей Виленским?
— В самых хороших. — Ее голос потеплел. — Думаю, они друг друга любили.
— Тогда еще вопрос. Там, в морге, да и на кладбище у вас вырвалось, что дочь вас в чем-то не слушалась. Что вы имели в виду?
— Все… Все! Встречи хотя бы с этим Рядно. Как я просила… Я знала, что они к добру не приведут. Дружит с Женей и крутит голову тому хулигану. Вот, может быть, он и отомстил.
— Но ведь Наташу нашли в лесу. Как он мог затащить ее туда?
— Она куда угодно пойдет. Она была такая глупенькая. Точнее — бесстрашная. Помню, когда училась в школе, она поспорила из-за чего-то с мальчишками, что переночует на кладбище. И переночевала. Всю ночь между могилами ходила. Представьте, каково в ту ночь было мне…
— Скажите, Валентина Васильевна, в день смерти или накануне того дня к Наташе никто не приходил? Может, звонил по телефону? Я исключаю Люду Скуратову и Женю Виленского. О них мы знаем.
Измайлова задумалась. И вдруг вспомнила:
— Конечно… Ей действительно звонили. Это было где-то около пяти вечера. Я как раз вернулась из магазина. Звонил мужчина. Наташа показалась мне расстроенной. Говорила дерзко. Он, видимо, просил ее встретиться, но она не соглашалась. Сказала, что идет в кино.
— Это вы точно слышали?
— Да, конечно. Я еще спросила, с кем это она так грубо?
— Как же вы определили, что Наташа разговаривала с мужчиной?
— По голосу, молодой человек! Наш телефон громкий.
— Голос не узнали?
Валентина Васильевна виновато пожала плечами.
— А не кажется вам, что смерть Наташи связана с ограблением?
— Что вы имеете в виду? — не поняла Измайлова.
— Ни в сумочке, ни на руках вашей дочери не было никаких ценностей. Наташа носила кольца, кулоны, серьги?..
— Да, конечно. У нее были позолоченные часики, сердцевидный золотой кулончик на цепочке, кольцо, перстень, серьги. Но серьги она не любила. А вот часики, кольцо и перстень с сапфиром, что подарила ей бабушка, всегда носила на левой руке.