Алмазная пыльца
Шрифт:
— Но ведь у Евгения есть алиби, — прервал Седых.
— Нет у него алиби, — подскочил со стула Сайко. — Я виноват. Моя небрежность.
— Объясните!
Сайко шмыгнул носом.
— Дело вот в чем, товарищ подполковник! Меня тоже насторожил подозрительно исчезнувший Зленко. А сегодня ночью заинтриговал Виктор Ильич… Есть ли алиби у Виленского. Решил перепроверить. К профессору Бахману зашел, — а у него уже побывал Виктор Ильич. Поехал к соседям Виленских. То, что свет у него видели, — ерунда. Специально зажженным оставил и вместо себя
— А если бы она время проверила или, скажем, только в двенадцатом часу спать легла? — спросил Седых.
— Виленский знал, что эта его соседка рано ложится. Что касается часов, у нее, кроме наручных, никаких нет. Спросонья проверять не стала.
Седых встал, снова закурил и прошел к окну.
— Понятно. А что это за маневр?
— От профессора я решил махнуть в ГАИ. «Волгу» Виленских проверить. Но такой вариант не очень устраивал. Техосмотр в необычное время мог насторожить Виленского-младшего. А тут — сам Виленский. Я сослался, что наш водитель выходной, и попросил Виленского свозить нас в Акуловку. Дескать, там некий Палочкин живет, который на подозрении. Я велел дежурному позвонить в Акуловку Дроздецкому, местному участковому. У него тоже «Волга». Проинструктировал Дроздецкого. И мы поехали в Акуловку.
— И тот ничего не заподозрил? — не удержался Седых.
— Думаю, нет. Свидетельницы сразу опознали «Волгу» Виленских, хотя говорили о ней как о машине «Палочкина». Что касается самого Евгения, тут они колебались.
— Но тогда было такси. А тут личная «Волга», — напомнил Седых.
— И это проверили, — ответил Нетребо. — На дверцах и багажнике имеются следы: приклеивалась пленка.
— Понятно. Что еще?
— Коврики у заднего сидения новые, а передние — старые. Думаю, на полу у заднего сиденья лежала окровавленная одежда. Запятнанные коврики выбросили вместе с нею. С правой стороны на чехле заднего сиденья есть какой-то след. Ткань тщательно замыта. Думаю, след от крови.
Седых снял телефонную трубку и набрал номер прокурора.
— Да. Я слушаю, — отозвался в трубке мягкий баритон Виленского.
— Нехорошая новость, Аркадий Игнатьевич! Надо встретиться.
— Что за новость? Палочкин ушел?
— Это не телефонный разговор.
— Хорошо. Закончу с посетителем и минут через двадцать буду у вас.
В это же время в кабинет оперуполномоченных угрозыска вошел Женя Виленский.
— Вызывали? Что за срочность, товарищ капитан?
— Сейчас я вам все объясню, Виленский. Раздевайтесь, садитесь.
Виленский неторопливо снял модное, удлиненное кожаное пальто и, стараясь казаться спокойным, сел на стул возле стола следователя.
—
— Нет. Позвонил, что задержится. Кто-то опять на прием напросился. А он разве кому откажет?
— Да, отец у вас человек, — отозвался Сайко. — А вы — в него или наоборот?
— Как это понимать? — насторожился Евгений.
— Вопрос в том, — поспешил вмешаться Нетребо, — не проговорились ли вы случайно кому-либо о нашей поездке в Акуловку?
— За кого вы меня принимаете? — оскорбленно пожал плечами юноша.
«Если он и играет, то играет неплохо», — подумал Нетребо и задал следующий вопрос:
— Значит, ваши дружки пока ничего не знают?
— Дружки?.. О чем вы?
— Женщины опознали вашу «Волгу», Виленский, — просто сказал Нетребо. — Поэтому такая срочность.
— Что-о?!
— Это означает, что именно ваша «Волга» участвовала в ограблениях.
— Это… наговор… — Женька стал белый, как мел.
Нетребо достал из стола два листка, исписанные разными почерками, и протянул ему.
— Вот показания Мороз и Мартыновой, которых мы с вами сегодня возили в Акуловку. Прочтите. Вы оказались так самоуверенны, что даже не сменили чехлы на сиденьях.
— Чехлы? Но разве такие чехлы только у нас? И потом… в ограблении, кажется, участвовало такси.
— На вашей машине, в тех местах, где у такси шашки, обнаружены следы клея. Лепили раскрашенную пленку. Но самое главное: в салоне вашей машины есть особая примета — след от сигареты на спинке сиденья.
— Нет… Нет… — затряс головой Евгений. — Этого не может быть… Вы уверены?
— Уверен, — произнес Нетребо.
— Выходит, кто-то угонял нашу «Волгу»? Выходит, так? Кто-то маскировал ее под такси, совершал на ней ограбление, а потом ставил обратно… Так? Вы это хотите сказать?
— Я хочу сказать, что за рулем были вы.
— Я? Разве свидетельницы меня опознали?
— Нет, — покачал головой Нетребо.
— Вот видите!
— Но давайте порассуждаем. Кому нужно маскировать под такси угнанную машину? Для скоротечной операции сошло бы и так.
— Как знать. Ведь в попутную «Волгу» люди с деньгами не сядут.
— Логично, — согласился Виктор Ильич. — Но тогда вопрос: зачем грабителю тщательно смывать следы клея на угнанной машине? Вы не заявляли об угоне, значит, клей смывали вы сами. И получается, что прокурор требует разыскать преступников и машину, а его сын смывает улики и упорно молчит. Соображаете?
Виленский соображал. И решил изменить тактику.
— Да, я виноват, — вдруг признался он. — Я хотел подработать. Меня попросили — я одолжил машину. Но меня обманули, сказали, что только съездят куда-то, и все… А потом…
— Хватит, Виленский! Отвечайте честно и прямо. Кто был с вами?
— Я не участвовал…
— Тогда кому именно вы одалживали машину?
— Я не знаю его, не знаю! Знаю только, что зовут Мишкой. Меня запугали… Меня запутали… Когда я был нужен, мне звонили, и все… Я не знаю…