Алмазное сердце
Шрифт:
— Ну, хоть что-то. — Я ободряюще подмигнул Яре заплывшим глазом.
Девушка всхлипнула.
— Что?
— Ты свободна и можешь… Можешь открыть Тропу. — Мне вспомнились слова Рика. — Это есть в каждом волке, нужно лишь верить…
— Не в каждом, — не дала она закончить. — Во мне нет. Кровь порченая. Я и оборачиваться только два года как нормально стала.
— Извини, не знал, — пробормотал я сконфуженно, видя, что она вот-вот расплачется. Действительно не знал, но сейчас не время для сантиментов. — Тогда… Попробуй выбить дверь!
Метаморф по силе раз в пять превосходит человека,
— Не могу.
— Но…
— Не могу я! — взвилась Яра. — Объяснила же! Нет у меня этого! Нет!
— Ну ладно, ладно. — Я с силой прижал ее к груди. — Нет так нет. Придумаем что-нибудь.
— Чего орете? — пробасил кто-то. Лязгнул металл, и в двери открылось окошечко, такое маленькое, что и лица заглянувшего в камеру человека не разобрать — лишь глаза под насупленными бровями. — Ночь на дворе!
А то мы не знали. Менно, уходя, оставил горящий фонарь, но, судя по тому, как уменьшился огонек, масло было уже на исходе.
— Воды принеси, — рыкнул я тюремщику.
— Не велено. Не помрете до утра.
Прекрасно!
Не то чтобы я так сильно хотел пить, хоть и не отказался бы, конечно, но известие о том, что ни кормить, ни поить нас до возвращения Менно не собираются, не радовало: стало быть, в камеру не войдут, и уже почти сложившийся план отправился Мун под хвост.
Окошко захлопнулось, и я обессиленно растянулся на полу. Закрыл глаза, чтобы не глядеть на понуро присевшую рядышком Яру. Прости, малышка, зря ты за мной увязалась.
— Джед. — Она легонько толкнула меня в бок.
— Сейчас, — пробормотал я сквозь навалившуюся слабость. — Сейчас придумаем что-нибудь…
— Джед, я…
— Что? — Я заставил себя подняться, уловив страдальческие нотки в ее голосе. — Тебе плохо? Что-то болит?
Девушка опустила глаза.
— Мне… Мне надо… — еле расслышал я.
— Да пожалуйста. В уголок отойди. Я не смотрю.
Яра густо покраснела и замотала головой. Нашла время стесняться!
— Ну не знаю. Иди… — Я обшарил взглядом камеру. — Иди вон в сундук! Чем не отдельный кабинет? Ну и дэю Людвигу ценную вещицу подпортишь — мелкая месть, но лучше чем ничего.
Она, разозлившись, ударила меня кулаком в плечо. Мм… Больно же! Да и что я такого сказал? Тоже мне, принцесса Андирская! Чем этот сундук хуже нужника за дядькиной хатой?
Я присмотрелся к ларю светлого дерева, крышку которого украшала затейливая резьба. Интересная все же вещица…
— Унго, — негромко позвал я тайлубийца. — Кажется, у меня есть план. Не скажу, что очень хороший, но есть.
Когда-то, от безделья не иначе, я любил размышлять, каково это — быть человеком. Представлял, что чувствуют бедолаги, лишенные силы Великого Предка. Сегодня, благодаря серебряному ошейнику, я испытал все радости людского существования сполна. Тело болело от побоев, лицо опухло, а голова, казалось, вот-вот расколется, словно перезрелая тыква. И я был абсолютно уверен, что в подобную голову не могла прийти удачная идея.
Но другой ни у меня, ни у друзей не было.
— Дэй Джед! — Крики Унго долетали
Яра настороженной волчицей жалась к ногам.
— Возьмите меня с собой, дэй Джед! Не бросайте! Не уходите!
— Чего орешь, образина? — Недовольный голос тюремщика я разобрал с трудом. — Кто куда уходит?
— Волки! — почти с искренней горечью прокричал в ответ тайлубиец. — Волки ушли по Тропе!
— Что ты мелешь? Куда они…
С лязгом отворилось окошко в двери, и я удовлетворенно кивнул, уловив неприкрытый страх в потоке раздавшихся за тем ругательств. Пока все по плану, осталась лишь самая малость… Самая малость, которая могла все испортить!
Топот в коридоре, ругань уже в два голоса, и звуки, показавшиеся мне прекраснейшей музыкой, — скрежет отодвигаемого засова и скрип двери. Все же я неплохо знаю людей, мой темнокожий друг.
— Дэй Джед!
А это уже сигнал!
Яра вскочила мне на плечи, толкнула лапами крышку сундука и с рычанием выпрыгнула наружу. Когда я кое-как выбрался, волчица, угрожающе ощерившись, уже стояла в проходе. Умница! Главное удержать открытой дверь, а не размениваться на драку с тюремщиками. Хотя и драки, конечно, не избежать.
Начало атаки я пропустил. Один из людей Менно, еще секунду назад с опаской глядевший на рычащего зверя, вдруг развернулся и без слов кинулся ко мне. Жалкое подобие оборонительной стойки, выставленная навстречу нападавшему рука — вот все, на что я был способен. Громила действовал просто и грубо. От первого удара я уклонился и даже попытался ответить, но человек перехватил мой кулак, зажав пальцы огромной лапищей, отвел руку и несколько раз ударил в незащищенный бок. Я согнулся пополам и тут же получил в челюсть коленом. А стоило распрямиться, как охранник бросился на меня, сшибая на пол. Потная туша рухнула сверху, и я, клянусь Создателем, услыхал, как затрещали мои кости. Каким-то чудом изловчившись, я ударил кулаком нависшую надо мной рожу, но удар вышел слабым. В отличие от того, который достался мне. В глазах потемнело… Нет, всего лишь фонарь погас, и свет теперь проникал в камеру лишь из слабо освещенного коридора.
Не пытаясь больше бить, я обхватил руками голову противника, нашарил большими пальцами глаза и с силой надавил. Человек взвыл и дернулся, отстраняясь, но я не позволил: схватился за его уши и резко дернул на себя, при этом рванувшись навстречу. Бэмс! — отдалось в моей многострадальной голове, и на мгновение показалось, что стало светлее от посыпавшихся из глаз искр. Но все же волчий череп оказался покрепче человечьего. Тюремщик потерял ориентацию, обмяк, и я почти без труда скинул его с себя.
Второй в это время пытался прорваться мимо Яры, но свирепый рык и последовавший затем вскрик ясно дали понять, что эта попытка успехом не увенчалась. Эх, мне бы сейчас перекинуться…
Я приподнялся над зашевелившимся человеком и, пока тот полностью не пришел в себя, ударил ребром ладони по открытому горлу. Будь сейчас без ошейника — убил бы, а так даже вырубить не получилось: мужик засипел, задыхаясь, но сознания не потерял, и я для верности приложил его кулаком в висок…
— А ну не рыпайся, волчара!