Алмазный башмачок

Фэйзер Джейн

Лео нахмурился. Он не думал, что Михаэль пожелает наложить руку на приданое своей супруги, хотя вряд ли позволит ей самостоятельно распоряжаться им без его вмешательства.

— Не принято, чтобы женщина распоряжалась своим приданым. Я уверен, что муж назначит вам щедрое содержание.

— Содержание на мои собственные деньги! Это несправедливо.

Лео пожал плечами:

— Возможно. Но так живет весь мир, и этот порядок не изменится от девической прихоти.

— Я бы не стала судить столь безапелляционно, милорд. — Корделия подавила раздражение и снова

встряхнула кости. — Ладно, давайте лучше играть. Здесь нет ровного места, но мы можем бросать кости на сиденье рядом с вами. Неудобства будут для каждого из нас одинаковы.

Она нагнулась, шаль соскользнула с ее плеч, открыв глубокую ложбинку между грудями. Запах ее волос, оказавшихся так близко от него, заполнил его дыхание. Кости скользнули на бархат сиденья рядом с Лео, и он с облегчением повернулся, чтобы взглянуть на них.

— Четыре и шесть. — Корделия с торжествующей улыбкой откинулась на спинку. — Посмотрим, бросите ли вы удачнее, милорд.

Вздохнув, Лео бросил кости. На них выпали три и два.

— Ага! Я выиграла.

Она схватила кости и протянула руку за выигрышем.

Лео достал кошелек и отсчитал четыре луидора, которые она спрятала с таким радостным видом, что он не мог удержаться от смеха.

— Как же вы любите выигрывать! Надеюсь, проигрываете с достоинством.

— Я редко проигрываю, — самодовольно заявила она, снова катая кости в руках. — Повысим ставку до пяти?

Это был относительно безобидный способ убить время, а нескрываемая радость Корделии при выигрыше забавляла его.

Она выигрывала каждую партию.

Лео запоздало, но понял, что такая удача весьма подозрительна. Его подопечная уже успела выиграть у него двадцать луидоров, прежде чем в душу Лео закрались первые сомнения. Скосив глаза, он стал внимательно наблюдать за тем, как именно Корделия бросает кости. Странные движения ее пальцев привлекли его внимание. В обычной игре этот изгиб кисти никто бы даже не заметил, но его уже насторожило это необычайное везение.

— Ха! Я снова выиграла! Вы должны мне еще пять луи, милорд.

И она привычным жестом протянула руку за выигрышем.

— Что же мне так не везет, — задумчиво произнес он, подбирая кости с сиденья. Они выглядели совершенно обыкновенными. В течение примерно получаса он бросал их без каких-либо подозрений. Лео взглянул на свою попутчицу. На ее лице явно читалось волнение, она опустила протянутую ладонь. Он подбросил кости на ладони, не спуская строгого взгляда с лица девушки, и отметил легкий румянец, появившийся на ее щеках, и поникший взор.

— Они как-то утяжелены с одной стороны, не правда ли?

Да или нет? — повторил он, когда она не ответила на его первый вопрос.

— Как вы можете подозревать меня в таких вещах? — Щеки ее уже пылали, нижняя губа была закушена.

— Ах вы маленькая мошенница! — произнес он, бросая кости ей на колени. — Покажите мне, как вы это делаете.

— Я намеревалась вернуть вам мой выигрыш. — Глаза ее от волнения расширились, лицо приняло необычно серьезное выражение.

— Простите меня за то, что я этому не верю, —

сухо произнес он. — Лучше покажите, как вы это проделываете.

— Хорошо. — Корделия наклонилась вперед, едва ли не к его коленям, зажав кости в руке. — Одно ребро у них чуть тяжелее. Если бросить кости на ребро, они упадут шестеркой или четверкой вверх. Не всегда, но в большинстве случаев.

Она почти прижималась к нему. Исходящий от нее аромат, глубокая ложбинка на груди, иссиня-черная масса кудрей кружили ему голову, а когда она, улыбаясь, подняла на Лео свои голубые сияющие глаза, у него перехватило дыхание.

— Это всего лишь невинная шутка, милорд. — В ее голосе одновременно слышались извиняющиеся и защитные нотки. — Я никогда не позволила бы себе этого, если б мы играли всерьез.

— Право, я не заметил, чтобы мы играли на бумажные фишки. Заверяю вас, Корделия, если бы я играл с мужчиной, который выкинул такой трюк, то проучил бы ею кнутом.

— Разве вы не вызвали бы его на дуэль? — удивленно спросила Корделия, сразу же позабыв про собственный конфуз.

— Нет. Я не стал бы марать свою шпагу его кровью, — резко ответил он.

— О! — Она закусила нижнюю губку, потом снова пошарила в сумке. — Возьмите. Здесь все до последнего луидора. — С этими словами она сунула ему в руку горсть монет. — Допускаю, что поступила нехорошо, но я так люблю выигрывать. Добавлю, что никогда не позволяю себе подобных выходок за игровым столом.

Это прозвучало так обезоруживающе покорно и простодушно, что справедливое раздражение Лео мгновенно испарилось. На нее было просто невозможно долго сердиться, несмотря на столь вопиющий проступок.

— Я вас искренне предостерегаю от таких поступков. Если кто-нибудь застигнет вас за такими проделками в салонах Версаля, вас изгонят из общества, и даже супруга наследника престола будет не в силах помочь, — сказал он, нахмурясь. — А если вы навлечете подобный позор на голову мужа, он получит право постричь вас в монахини.

— Но я никогда этого не сделаю! — запротестовала Корделия, ужаснувшись от одной мысли, что он может заподозрить ее в подобной глупости. — Мы позволяли себе такие шутки только в семейном кругу. Тойнет столь же азартна, как и я; порой нам никак не удавалось обыграть ее братьев. А они, в свою очередь, отвратительно вели себя, когда выигрывали, и нам приходилось выполнять по их желанию всякие дурацкие фанты.

— Что ж, придется и мне потребовать от вас выполнения фанта, — задумчиво произнес он, пристально глядя на нее.

— Что? — От этих слов она едва заметно вздрогнула и подалась к нему всем телом. — Как вы хотите наказать меня, милорд?

Лео слишком поздно понял свою ошибку. Как только он чуть ослаблял контроль над собой, сразу же попадал в какую-нибудь ловушку. Ее губы призывно приоткрылись, между ними показался нежный розовый язычок — все это столь откровенно, что Лео на мгновение опешил. Корделию явно не пугали разговоры о фантах.

Он откинулся на спинку сиденья и равнодушно произнес:

— Я нахожу все это довольно скучным.