Алмазы Цирцеи
Шрифт:
Сейчас, пару месяцев спустя после всех этих событий, слушая его оживленный голос в телефонной трубке, она поражалась тому, как быстро этот человек умеет забывать. «Как с гуся вода! А ведь был абсолютно раздавлен! Если бы я не вмешалась, не упросила Киру простить его, он бы сейчас сидел… Обокрасть собственную дочь, для которой за всю ее жизнь не сделал ровным счетом ничего, разрушить мою семью, так что я не представляю, о чем говорить с мужем и как смотреть в глаза своему ребенку… И после этого отпускать шуточки, рассказывать анекдоты, вычитанные из Интернета, спрашивать, когда мы увидимся!»
– У меня нет
– Так то в марте, а сейчас май! – легко откликнулся Михаил. – И ты тогда была слишком зла.
– Неудивительно! Имелись на то причины!
– Послушай, – в его голосе зазвучали виноватые нотки, – я дал маху с побрякушками, не спорю… Но у меня были серьезные долги, а девочке драгоценности все равно ни к чему. Она же равнодушна к своему виду.
– Замечательное оправдание! – съязвила Елена. – Только вот в суде оно бы не сработало!
– Да она простила меня, простила! – повысил голос Михаил. – Даже она простила, а ты не можешь, хотя перед тобой я виноват самую малость! Ну, солгал пару раз, хотелось лучше выглядеть в твоих глазах! Сколько можно дуться! Или ты уже с кем-то другим встречаешься?
Елена могла бы соврать, что так и есть. После этого Михаил, скорее всего, прекратил бы звонить и отступил. Она не верила, что он так серьезно увлечен, чтобы посвятить жизнь ее завоеванию. Но женщина сказала правду.
– У меня никого нет, и все, чего я хочу, – освоиться на новом месте. Вот оно мне дорого, это правда.
– Сколько тебе платят?
– Не в этом смысле дорого, – смутилась Елена. – Платят пока немного. Я ведь учусь… Для меня важно то, что я сумела начать жизнь заново.
– Ты играешь работой, как ребенок новой куклой, – презрительно бросил он, внезапно переменив тон. – Ничего ты не сумела. Ты просто прячешься от меня, от себя, оттого, что между нами должно произойти. Но даже если ты уедешь на Северный полюс, все останется по-прежнему. Однажды мы снова начнем встречаться. Признайся, ты думаешь обо мне каждый день!
– Днем я сплю! – парировала она. – А ночью у меня нет на это времени! Прости, все. Меня зовут, я должна идти.
Она ругала себя за то, что вступает в эти споры, но не могла просто сбросить звонок, если видела на дисплее телефона имя Михаила. Возможно, он был в чем-то прав, между ними осталась неповрежденной некая связь, мешавшая расстаться окончательно. «Это потому, что мы так и не стали любовниками, – говорила себе Елена. – Иначе я бы сумела его забыть. Мне было бы слишком тягостно слышать его голос…»
Вера, в одиночку воспитывавшая двоих детей, осуждала новую подругу за ненужную жестокость. Она в общих чертах знала обо всем, что случилось с Еленой два месяца назад, и считала, что та делает глупость за глупостью.
– Зачем ты мужа прогнала? – допытывалась она. – Думаешь, сумеешь в одиночку поднять сына? Между прочим, мужчинам спустя какое-то время надоедает платить алименты. Твой еще платит? Дает на ребенка? Хорошо, что так. Мой первый хоть бы рублем сыну помог, ни гроша не дал с того дня, как расстались. Второй муженек раз в год привозит дочке куклу, и привет! Считает, что я бешеные деньги зарабатываю. Еще бы, мне же
– Я никого не прогоняла, – вздыхала Елена. – Мы временно расстались. Руслан и раньше вечно пропадал в командировках, так что разница даже незаметна.
– Знакомо мне это «временно»! – отмахивалась приятельница. – Ну а если муж осточертел, почему ты этого своего Мишу отталкиваешь? Только при мне он четыре раза звонил. Это же чего-то стоит! Или совсем негодный мужик?
– Он очень мне нравился когда-то, – созналась Елена. – Но… Много врет и… играет.
– Игрок?! – ахнула Вера и сочувственно кивнула: – Тогда правильно, пошли его к черту! Лучше бы пил, с этими как-то проще. У меня первый пил так, что страшно вспоминать! Штуки откалывал почище, чем эта психованная дамочка из 617-го номера! Вечно ему мерещилось…
Елена предпочитала в сотый раз выслушать историю о том, как приятельница была несчастлива в обоих браках, чем вспоминать о собственной неудаче. Возможно, потому они с Верой так быстро сдружились – та нашла в новой помощнице ночного администратора благодарную слушательницу. Вообще, старшая горничная отличалась властным, даже деспотичным характером, и других подруг у нее не было. Молоденькие горничные трепетали перед своей начальницей, а та нагоняла на них страху, расписывая несчастья, которые им грозят.
– Вас могут обвинить в воровстве, в порче вещей, в неисполнении обязанностей, в хамстве… И пусть вы будете чисты, как ангелы, с вас вычтут ущерб и выкинут на улицу. Это в самом лучшем случае! У вас есть только один шанс не сесть в тюрьму – слушаться меня и все-все-все мне рассказывать!
Девушки слушались с завидной готовностью, и Вера хвасталась тем, что уже не одну из них спасла от неприятностей.
– Ты не представляешь, Леночка, на что способны некоторые клиенты! – делилась с подругой старшая горничная. – Бывают такие уроды, устраивают скандал просто ради удовольствия, чтобы погубить беззащитного человека… А девочке восемнадцать лет, она из небогатой семьи, богатая ведь убирать чужую грязь не пойдет… Она всего боится, всему верит. Вычтут с нее неправедно раз, другой, от зарплаты ничего не останется, чаевые ничтожные… Ну она с отчаяния и украдет, в самом деле. Как говорил Ницше, падающего толкни!
– Ты… читала Ницше? – с уважением поинтересовалась Елена.
– Да я ведь когда-то училась на философском… – Вера сбила несуществующую пылинку со своего жестко накрахмаленного белого передника. – Миллион лет назад, когда по Земле ходили динозавры. Ладно, что об этом вспоминать? Ты-то ведь тоже, когда поступала в свой педагогический, не думала, что угодишь в гостиницу!
Елена не видела особой беды в том, что «угодила в гостиницу», но мечтала обзавестись хотя бы толикой того авторитета, которым обладала Вера. Елену слушались, но не всегда с первого раза. Она сама понимала, что доводы не всегда действенны там, где нужен просто приказ или даже угроза, но приказывать и угрожать еще не научилась. Ей отравляла жизнь вражда с коридорным Сергеем, и женщина ругала себя за излишнюю откровенность, проявленную в задушевных беседах с Верой. Она подозревала, что та поделилась подробностями ее личной жизни с половиной персонала. Во всяком случае, Елена иногда ловила на себе излишне внимательные взгляды, которым не находила объяснения.