Алое на черном (сборник)
Шрифт:
В том, что Ксанка отправилась на гарь, не сомневался ни один из них. Самой темною ночью все дороги вели к Чудовой гари. Как тринадцать лет назад, так и сейчас.
Лес затаился, точно вымер. В кромешной темноте передвигаться приходилось почти на ощупь. Матвей даже не был до конца уверен, что они выбрали правильный путь. Если бы с ними шел Гальяно или Туча, таких проблем не возникло бы, но они снова разделились, как тринадцать лет назад…
Тишину нарушил волчий вой. В темноте казалось, что звук идет со всех сторон. Матвей снял с предохранителя пистолет,
– Нам туда! – Дэн махнул рукой в сторону подсвеченного зеленым подлеска. – Матвей, быстрее!
Они уже не шли, они бежали, не разбирая дороги, боясь опоздать и в этот раз. Волчий вой оборвался резко, как будто кто-то выключил аудиозапись, на их головы обрушилась тяжелая, физически ощутимая тишина, и в тишине этой отчетливо слышался слабый стон.
Лесю они нашли всего через минуту: без очков, с растрепанными волосами, с кровавой царапиной на предплечье. Она сидела, прислонясь спиной к старой ели, зажимала рану здоровой рукой и, кажется, плакала.
– Леся!
– Ксанка!
Они бросились к ней синхронно, не сговариваясь. Дэн оказался первым. Конечно, так и должно быть, ведь это его война и его женщина.
– Ксанка… – Дэн коснулся ее осторожно, как будто она была сделана из хрусталя. – Я нашел тебя.
– Да, ты меня нашел… – Она улыбнулась смущенно и виновато одновременно. – Это очень плохо, Дэн… Не нужно было.
Он ее не слушал, он осматривал ее рану, руки его дрожали. Матвей видел это даже в мутной, подсвеченной только блуждающим огнем темноте. Дэн нашел наконец свою Ксанку и сейчас, кажется, не знал, что делать с обрушившимся на него счастьем. Леся тоже не знала, сидела безучастной куклой, словно не понимала, что происходит. А может, и не понимала. Гарь на всех действует по-разному, а Леся или Ксанка – как ее теперь называть? – уже успела побывать на гари, и брюки, и майка ее были перепачканы пеплом.
– Что с твоей рукой? – Матвей присел рядом.
– Простая царапина. – Леся дернула плечом, попыталась встать, но застонала, упала обратно в объятия Дэна. – Этот лес становится все опаснее. Слышите – волки?
Волки снова затянули свою тоскливую песню.
– Это где-то рядом с гарью. – Дэн обернулся.
– Их там очень много. – Леся кивнула. – Нам туда не пройти.
– Зачем нам туда идти? – Матвей с тревогой осмотрелся. – Предлагаю убраться отсюда как можно скорее и обсудить все в более комфортной обстановке.
– Подождите! – Она сжала ладонь Дэна, вымученно улыбнулась. – Я не могу сейчас идти, я упаду.
– Ребята, тут полный лес волков, а у нас один пистолет на троих, – напомнил Матвей.
– Они не нападут, – сказала Леся со странной уверенностью в голосе. – Дэн, не уходи! – Она обвила шею Дэна руками, прижалась щекой к груди.
– Я никуда не уйду. – Дэн осторожно коснулся ее волос. Во взгляде его читалась растерянность.
Матвей его понимал: за тринадцать лет многое изменилось, даже к старой любви нужно приноравливаться по-новому.
– Леся, давай мы понесем тебя на руках, – предпринял он еще одну попытку.
– Не нужно, уже скоро, я сама… – Она смотрела поверх их голов на разгорающийся все сильнее блуждающий огонь, и в глазах ее отражался зеленый колдовской свет. – Уже скоро, – повторила она и улыбнулась.
Ее улыбка была неправильной, нормальный человек не должен улыбаться одновременно так радостно и так обреченно. Все-таки зря она ходила на эту чертову гарь! В ночной тишине затрещали ветки, Матвей резко развернулся, прицелился. Наверное, волки решили обойти их с тыла.
Это были не волки. Это были Туча с Гальяно, живые и невредимые!
– Свои! – заорал Гальяно, перекрикивая волчий вой. – Спокойно, Мотя!
– А в глаз за Мотю? – спросил Матвей, заключая друга в объятия. – Нашел, значит?
– Чтобы я да не нашел?! Обижаешь! – Гальяно усмехнулся, а Матвей только сейчас увидел висящий у него на плече дробовик. Туча тоже был вооружен. От сердца немного отлегло. Все-таки три вооруженных мужика – это уже сила! Если, конечно, друзья позаботились о запасных патронах.
– Где ты был? – спросил он, глядя на Тучу.
– Долго рассказывать. – Туча выглядел сосредоточенным, даже мрачным, так же, как Леся, не сводил взгляда с блуждающего огня.
– Леся, ты была там? – спросил он тихо.
– Нет. – Она покачала головой, добавила нерешительно: – Я не помню.
Не говоря больше ни слова, Туча присел перед ней на корточки, долго всматривался в ее лицо, а потом неожиданно спросил:
– Ты любишь Шекспира?
– Что?.. – Она казалась растерянной. – Я не понимаю…
– Ты любишь сонеты Шекспира?
– Да.
– А какой сонет твой самый любимый?
– Туча, что происходит?! – В голосе Дэна слышалось грозящее вырваться наружу напряжение.
– У кого-нибудь из вас есть фонарик или мобильный? – спросил Туча вместо ответа.
– Вот. – Ничего не понимающий Матвей протянул ему свой телефон.
– Леся, я прошу прощения. – Туча включил подсветку мобильного, отвел в сторону ее волосы, обнажая шею.
– Туча! – рыкнул Дэн.
– Я должен был раньше догадаться. – Туча выпрямился, рассеянно повертел в руках телефон. – Как я вообще мог об этом забыть?..
– О чем ты забыл? – спросил Гальяно.
– У Ксанки на шее было родимое пятно в виде трилистника.
– Ведьмин знак, – сказал Матвей шепотом.
– Да, ведьмин знак. – Туча кивнул, сверху вниз посмотрел на подобравшуюся Лесю, сказал с горечью в голосе: – Дэн, ты ошибся, это не Ксанка.
– Но она же сама… – Матвей по-прежнему ничего не понимал. – Ты же нам сказала…
– Я ничего не говорила. – Голос Леси вдруг зазвучал громко и уверенно. – Вы сами так решили. Я просто не стала вас разубеждать. – Она перевела взгляд на Дэна, усмехнулась: – Вот, значит, какая она – твоя великая любовь! Ты ошибся! А как же сердце? Почему оно молчало, когда ты обнимал не ту женщину?