Алое восстание
Шрифт:
Pierce Brown
RED RISING
Copyright © 2013 by Pierce Brown
Map copyright © 2014 by Joel Daniel Phillips
Издательство АЗБУКА®
Детство Пирса Брауна проходило в шести лесистых штатах и в двух пустынных; там и там он возводил крепости и подстраивал ловушки сверстникам. Закончив в 2010-м колледж, Пирс увлекся идеей продолжить обучение в «Хогвартсе», знаменитой школе волшебников. К сожалению, у него не обнаружилось серьезного магического таланта. Зато обнаружился талант литературный, и пока молодой писатель его взращивал и совершенствовал, ему довелось потрудиться стартап-менеджером
Динамичная, увлекательная, хорошо написанная книга — из тех, которые невозможно отложить недочитанными. Мне уже не терпится увидеть ее продолжение.
Идеально подходящий для Голливуда роман, богатый волнующими приключениями.
Книга захватывает, и хочется поскорее узнать, что будет дальше.
Эндер, Китнисс, а теперь и Дэрроу.
Благодарности
Если главные инструменты писателя — его мозг и сердце, то хочу поблагодарить Аарона Филлипса, Ханну Боумэн и Майка Брэффа. Своими мудрыми советами вы до блеска полировали мой мозг.
Также спасибо моим родителям, сестре и друзьям, а еще клану Филлипсов, — ваша любовь и верность оберегала мое сердце.
И конечно же, я признателен читателям. Надеюсь, вам понравятся мои книги.
Я хотел мира, но враги навязали мне войну.
Двенадцать сотен их самых сильных сынов и дочерей внимают суровому вождю золотой касты, стоящему между огромными мраморными колоннами. Слушают слова чудовища, которое разожгло пламя, пожирающее мое сердце.
— Люди не сотворены равными! — объявляет он, высокий, властный, с гордой осанкой. — Кроткие не наследуют землю — это россказни слабаков, привыкших жить за счет сильных. Сладкая ложь демократии, которая разъела человечество, словно раковая опухоль.
Орлиный взгляд вождя впивается в лица курсантов.
— Мы с вами — золото нации, высшая точка эволюции! — продолжает он. — Мы возвышаемся над болотом людской биомассы, указывая путь низшим цветам. Вам предстоит унаследовать эту благородную миссию, — оратор делает паузу, снова обводя взглядом слушателей, — но не даром! Власть не достается просто так. Богатство надо заслужить. Право владеть и повелевать покупается кровью. Изнеженным детишкам не положено ничего. Вы не испытали боли, не заработали шрамов, не знаете, чем жертвовали ваши предки, чтобы вознести вас на вершину… но скоро узнаете. Мы заставим вас понять, почему власть принадлежит золотым. И выживут только те из вас, кто достоин этой власти!
Но я не золотой.
Он считает таких, как я, слабаками — тупыми, жалкими недочеловеками. Мы не росли во дворцах, не катались верхом по зеленым лугам, не лакомились паштетом из соловьиных языков. Я выкован в самых недрах этой суровой планеты, меня закалила ненависть, укрепила любовь.
Он ошибается.
Из них не выживет никто.
Часть I
Раб
На Марсе растет цветок — алый, жесткий, привыкший к ржавой бесплодной почве. Он называется гемантус, что значит «кровавый цветок».
1
Проходчик
Я сын своего отца — это первое, что вам следует обо мне знать. Когда за ним пришли, я сделал, как он просил: не заплакал — ни когда арест показывали по телевизору, ни когда золотые судили его, ни когда серые вешали. Мать даже ударила меня за это. Стойкость должен был проявить старший брат Киран, а младшему положено реветь. Все получилось ровно наоборот. Когда крошка Эо подбежала и бросила цветок гемантуса в левый сапог моего отца, а затем вернулась к своей семье, брат разревелся, как девчонка. Сестричка Лианна всхлипывала рядом, что-то бормоча, и только я молча смотрел и думал, как плохо умирать, танцуя без бальных туфель.
Сила тяжести на Марсе невелика, и чтобы петля сломала шею, приходится тянуть за ноги. Это разрешают сделать родным.
Собственная вонь бьет в нос. Скафандр-печка из нанопластика покрывает меня с головы до ног, ничего не пропуская ни внутрь, ни наружу — прежде всего тепло. Хуже всего то, что в таком скафандре невозможно вытереть пот со лба. Он пропитывает головную повязку и чертовски жжет глаза, а потом стекает вниз и хлюпает в ногах, смешиваясь с мочой, — ну да, а куда деваться? Прикладываться к водяной трубке приходится часто — в скафандре жарко, как в печке, а возиться с мочеприемником неохота. Уж лучше пускай воняет.
Слушая в наушниках болтовню забойщиков, я сижу, прижатый ремнями к креслу на верхушке гигантской металлической клешни, которая вгрызается в грунт на дне глубокой вертикальной штольни. Мои пальцы в перчатках-манипуляторах управляют десятком щупалец, плавящих и сверлящих горную породу в сотне метров под моим креслом. Говорят, пальцы проходчика должны мелькать, как языки пламени. Мои движутся еще быстрее.
В ушах звучат голоса, но здесь, на глубине, я один. Нескончаемая вибрация, эхо собственного дыхания и густая, жаркая обволакивающая вонь.
Струйка соленого пота из-под алой повязки на лбу то и дело заливает воспаленные глаза, покрасневшие в тон рыжим волосам. Машинально поднимаю руку, но натыкаюсь на стекло лицевого щитка. Три года работы проходчиком так и не отучили меня от привычки вытирать пот со лба.
Стены штольни в сиянии круговых фонарей вспыхивают серно-желтыми маслянистыми бликами. Выше, куда не достает свет, блестят жидким серебром прожилки бесценного гелия-3, но я смотрю не туда, а вглядываюсь в тень, выискивая хищные кольца рудничных гадюк, привлеченных жаром работающего агрегата. Им ничего не стоит прогрызть тонкий пластик, а затем и тело, чтобы отложить яйца в еще теплый человеческий живот. Я хорошо знаю, что такое змеиный укус, и бархатно-черные скользящие силуэты — частые гости моих ночных кошмаров. Гадюки вырастают до огромных размеров, толще бедра и втрое длиннее человеческого роста, но страшнее всего, как ни странно, детеныши, потому что еще не научились экономить яд. Предки этих змей, как и наши, прибыли сюда с Земли, но жизнь в темных недрах Марса изменила их.