Alouette, little Alouette…
Шрифт:
– Взгрейте его, – посоветовал Роман. – А то он быстро наглеет, таким нельзя давать спуску.
Ильяс обнаружился в углу зала, там целая команда его помощников, советников и просто работников, все почему-то громко ржут, толкают друг друга в бока, снова ржут, а сам Ильяс вообще сгибается в поясе от гомерического хохота.
Аллуэтта ускорила шаг, люди Ильяса увидели, разом замолчали, некоторые поспешно убежали, другие торопливо делают вид, что работают, усердно работают, просто изнуряют
Ильяс, шустро развернувшись, ринулся Аллуэтте навстречу, уже настолько серьезный, что почти скорбный.
Она нетерпеливо спросила с ходу:
– Ну что, нашел, кому я должна отдать деньги?
Ильяс смотрел ей в глаза истово и преданно, вот щас хоть в огонь по ее слову, но ей показалось, что он с великим трудом сдерживается, чтобы снова не заржать.
– Мисс Аллуэтта…
– Ну?
Он сказал предельно серьезно:
– Мисс Аллуэтта, произошла небольшая накладочка…
Она насторожилась, краем глаза уловила снова повеселевшие рожи его помощников.
– Что стряслось?
Он сказал проникновенно, даже ладони прижал к сердцу:
– В соседнем корпусе был снят этаж под всемирный слет каких-то ученых. Не то нейрофизиков, не то нейрохирургов, я в них не разбираюсь. Но там затеяли ремонт в баре… вы же знаете, это всего лишь ученые, кто с ними церемонится!.. но все же в порядке благородного жеста и от свойственного нам великодушия к этим убогим разрешили попользоваться нашим. И хотя у них там эконом-класс, а у нас суперлюкс, но все равно оттуда почти никто сюда не пришел. Ученые – странные люди…
Быстро приблизился бочком один из его помощников, поклонился и сказал льстиво:
– Меня зовут Карлос, Карлос Хоменко. Я выяснил, двое приходили. Доктора наук Максим и Френсис зашли пропустить по коктейлю после завершения конференции. Я узнал, оба на этой конференции получили какие-то гранты и международные премии.
Она охнула, но поняла, как глупо выглядит с раскрытым ртом, какое счастье, что в бар не разрешают проносить фотокамеры, иначе ее изображение через пару секунд было бы на всех сайтах, посвященных высшему свету.
– Это был…
Ильяс отпихнул Карлоса и сказал торопливо:
– Доктор наук.
Она проговорила медленно:
– Ах он, сволочь… Где он сейчас?
– Отбыл, – ответил Ильяс.
Она прошипела:
– Что значит отбыл? Как посмел? Куда отбыл?
Ильяс проблеял виновато:
– Сегодня в шесть утра, в такую дикую рань, за ними прибыл автобус и отвез в аэропорт.
– Автобус, – произнес Карлос подобострастно и с невыразимым презрением. – Даже не такси!
Ильяс добавил, снова перехватывая инициативу:
– Если хотите, мы узнаем, куда он отбыл. И где работает. И вообще все о нем.
Она бросила зло:
– Узнайте и сбросьте мне файл.
Ильяс поклонился, отводя взгляд. Она чувствовала, что выглядит предельно глупо с полуотвисшей
Карлос добавил льстиво:
– Автобус увез всех участников симпозиума. Я слышал, симпозиум по-гречески означает грандиозную попойку, но эти ученые там вообще не пили, странный народ. И Максим и Френсис в том числе.
А Ильяс, взглянув на часы, уточнил:
– Лайнер поднялся в воздух час назад.
Глава 3
Она пошарила по инету, в самом деле его имя Максим, Максим Руд, доктор наук, тридцать два года, двенадцать фундаментальных работ, двадцать семь изобретений, автор такой-то уникальной методики и такого-то метода, принятого в клиниках… Крысам продлил жизнь вчетверо, а мышей так и вовсе сделал практически бессмертными…
И на фото почти такой же, каким увидела его в баре, но сейчас видно, что ученый, а тогда показался просто несколько странным, выбивающимся из стандартной колоды кавалеров.
Через час ее личный самолет приземлился в сорока километрах от научного городка Жабкино, а еще через тридцать минут такси с автоводителем доставило ее к воротам научно-исследовательского центра нейрофизиологии.
Она вылезла, злая, как кобра, которой наступили на хвост, уже приготовилась устроить скандал у закрытых ворот, те в самом деле закрыты, но рядом распахнута калитка из четырехгранных металлических прутьев с острыми наконечниками, напоминающими о временах, когда в ходу были копья.
Ощущение, что здесь время остановилось со времен королевы Елизаветы, если была такая, или Екатерины, неважно, но такие же выложенные булыжником дорожки, зеленые кустарники по краям, газоны, а впереди четыре высоких корпуса, на высоте пятого этажа соединенные крытыми мостиками.
Она огляделась с отвращением, часто попадаются почти дикие деревья, не видно ни одного ночного клуба, ресторана, боулинга или шартинга, но вовремя напомнила себе, что здесь живут и работают прибацанные ученые, а они все не от мира сего.
Между четырьмя зданиями еще и аккуратные дорожки, протоптанные прямо по земле, много зелени, но простой, хотя можно бы засадить экзотикой, теперь все модифицированное, а здесь кажется, что попала в прошлый век.
У входа в главное, как она решила, здание приготовилась встретить вахтера, видела их в детстве, но здесь никого, а двери просто не раздвинулись, хотя с той стороны иногда проходят люди, но никто и не взглянул в ее сторону.
Наконец одна женщина на ходу повернула голову, Аллуэтта отчаянно замахала руками, хотя, конечно, предпочла бы, чтобы ее заметил мужчина, с теми общаться проще, а женщины ее ненавидят, что так понятно.