Алпамыш
Шрифт:
Будешь за коня судьбу благодарить.
Поздравляю, братец, — клад — не аргамак!
Ласковой рукой по лбу его погладь.
Собирайся в путь. Пора коня седлать!
Ты о Байчибаре худо не суди,
Выплесни сомнений горечь из груди,
Счет его достоинств конских — впереди.
По свету на нем сначала поброди, —
Лучшего
Не найдешь — и сердца зря не береди!
Конь благословен, — с ним неудач не жди,
Службу он тебе сослужит, — погоди.
Только сам смотри — коня не повреди!
Все твои желанья выполнит он, брат!
Говорю тебе: не конь, а сущий, клад!
Истинный тулпар, он истинно крылат, —
Самой быстрой птице не лететь с ним в ряд.
Верь, никто конем подобным не богат.
По пескам пустынь, по кручам горных гряд
Может он скакать шесть месяцев подряд.
А что он чубар и неказист на взгляд,
В этом, ака-джан, твой конь не виноват!..
Ака-джан, послушай слово Калдыргач:
Крепкокостен конь, вынослив и горяч.
Конь иной красив, а слабосильней кляч,
Этот конь — тулпар, — из-за него не плачь.
Ты, мой ака-джан, недалеко глядишь,
Если Байчибара своего хулишь:
Этою лошадкой мир ты удивишь,
Славу всех батыров ты на нем затмишь.
Если с ним свою судьбу соединишь,
Первых силачей калмыцких посрамишь, —
Дяди-бия дочь от них освободишь.
Как ты недогадлив, брат мой Алпамыш!
Так говоря, Калдыргач между тем сама оседлала коня и брату его передала с такими словами: [14]
— Отбывшие в край далекий и чужой
Терпят униженья, терпят гнет большой.
Мужество проявит ныне брат мой бек,
О родне скорбя геройскою душой…
Бисмилла! — сказала Калдыргач, и вмиг
На коня она набросила терлик.
Был парчевым нежный, нижний тот потник.
— Бисмилла! — сказала брату Калдыргач. —
Смотрят смельчаки в трубу — и видят даль.
Выкует клинок для воина коваль.
Даль близка
Бисмилла, мой брат, будь славен и велик! —
Тут она коня чиргой покрыла вмиг,—
Золотом был заткан верхний тот потник.
На чиргу наложен был джахалдырык, —
Из телячьей кожи был джахалдырык.
— Бисмилла! — сказала брату Калдыргач…—
Грамотей читает «зер
у
– забар
у
»,
Тянется рука ученого к перу,
Плотника рука привычна к топору,
Бисмилла! — сказала брату Калдыргач.
На спину коню чубарому легло
С золотой лукой высокое седло.
— Вдаль, за Алатаг народ наш занесло.
Как им на чужбине жить ни тяжело,
Тайн не разгласили, калмыкам назло! —
Так сказав, спустила с двух сторон она
Золоточервонной ковки стремена…
— Кружатся извечно года времена,
Отойдет зима — три месяца весна.
Человека нет несносней болтуна, —
Речь, хоть неумна, зато всегда шумна.
Как батман, язык у болтуна тяжел…
— Бисмилла! — сказала брату Калдыргач.—
Мягкую подушку вынув из узла.
Бархатной она, зеленою была,
С красной бахромой подушка для седла.
— Похвала невежды — мудрому хула,
Но и мудрый славит храбрецов дела!.. —
И подпругу взяв, проворна и ловка,
Калдыргач стянула конские бока.
Шелк сученый сверху, съисподи — мягка, —
Именно такой подпруга та была.
Калдыргач сказала брату: — Бисмилла!
«Чу!» — произнесешь, подернешь удила, —
Взвившись в небеса, расправит конь крыла,
Быстролетных птиц обгонит в облаках!..—
Из цветных ремней с набором медных блях
Сбруей чагатайской обрядив коня,
— Бисмилла! — сказала брату Калдыргач,
Голову пред ним почтительно склоня.
На коня подхвостник Калдыргач кладет, —
Он из носорожьей кожи сделан был.