Альсара

Карелин Андрей Дмитриевич

— Вы на меня сердитесь. — Сказала девочка, широко раскрыв свои салатовые глаза.

— Ты ведь ничего не могла изменить. И решение скрывать своё происхождение тебе тоже не принесло результата. Знаешь, я подумываю уравнять в правах людей, независимо от их происхождения. Но после революции для нас ещё важна помощь Джерри Пирма.

Якову было приятно видеть, как ласкова с ним эта девочка. Он даже жалел, что не он Райан Маршал. Этот никому неизвестный конкистадор… Хотя нет, известный, благодаря Азии.

— Сегодня наш день… — сказала Азия, перескакивая с темы на тему. — Я сама

долго не могла жить с этой тайной, мне хотелось ею поделиться… Сегодня революция окончательно закрепит своё преимущество на Альсаре… Но я научилась не думать, простила себе то, что не должна была. — Азия запиналась. Видно было, что ей было тяжело говорить на эту тему.

— Ты ни в чём не виновата, твой пример показал всем нам, что нужно быть терпимее. Я думаю, после революции мы упраздним запрет на клонирование. Такие, как ты, должны и имеют право на существование. Кроме того, ты ведь даже не знала…

Глаза Азии засверкали. Её улыбка слала открытой и искренней, обнажающей белоснежные зубы.

— Я могу идти!

— Если ты хочешь быть в Ксилиане раньше меня, — пошутил Яков, — то да.

Азия плавной походкой, словно пантера вышла из ставки Якова. Опасное выражение её лица означало, что она сейчас направится прямо в самое пекло сражения. Азия не сильно боялась сражения, учитывая, что опыт Ксивы и Матры делал её менее уязвимой, чем обычные люди.

"Райан этого не одобрит", — думала Азия.

— Где мой гравитон. — Сказала девочка одному из офицеров революции. — Я беру командование над вашим крылом, приказ Якова. Бой будет действительно жарким. — Девушка закрыла шикарные ресницы. Ей не следовало принимать серебряную смазку прямо здесь, но это нужно было сделать для победы революции.

Проливной дождь на самом деле только усилил позиции революции. Практически сразу из маленьких озерец сформировались огромные амёбы-монстры — озёра жизни, выпущенные консервщиками. Они двигались прямо на укрепления противника несокрушимым валом. Десятки дирижаблей и заполнившие всё пространство летательные средства, какие попало, но с вооружением на борту. По песку, как по грязи, быстро и уверенно катились колёса-вездеходы, и всё это украшало сияние и гром артиллерии Якова.

Баррикады и бронированные пехотинцы Астрайдеров, хоть и были куда более боеспособны, чем вся эта всячина, но сметались просто количеством. Несколько авиакрейсеров и сотня самолётов-вертушек, вот и вся воздушная оборона Ксилиана.

— И куда годится эта профессиональная армия, если мы её в два счёта уничтожим. — Гордо провозглашал Яков.

Азия видела, как то тут, то там вспыхивали и выгорали изнутри оборонительные точки противника. Очевидно, что это было дело рук архонтов. Девочка улыбалась, ей было приятно думать, что, несмотря на все разногласия, Шарон и Ксива и Матра на их стороне.

Враги никак не могли понять, как полностью бронированный бункер мог выгорать изнутри в один момент, да ещё и во время дождя. Азия и не сомневалась, что и телепортеры и бегемоты были здесь. Они не могли бросить Альсару один на один с Астрайдерами. Им это диктовала повышенная ответственность перед своим народом, как и ей. Ведь как же выпускник

Ксива и Матра мог пропустить и не вляпаться в такую историю.

"Жаль, что среди этого всего нет молний, даже в такой дождь", — Азия жалела только о том, что мало тренировалась и не могла поддержать своих, как электраэтернал. Она действительно отстала от её бывших сокурсников по Ксива и Матра. Но зато она была отличным командиром. Неважно, насколько опытным, её любили и были готовы за неё идти на подвиги и даже на смерть. Азия посмотрела на свою руку, как по её светлой загоревшей коже пробежалась сеточка молний, но она не могла создать действительно мощный залп, как Шарон с огнём.

— Я была самой лучшей, а теперь всё забыла, — Азия недолго пребывала в размышлениях. Она вела гравитон в самое сердце боя. Видела, как падали её сбитые товарищи и как ловко она не в первый раз обманывала смерть. Как только становилось жарче, она отводила своё крыло с опасных позиций.

Крейсера сцепились с дирижаблями. На земле, зажатые озёрами жизни, беспощадно гибли пехотинцы Астрайдеров. А рейдеры занимали позицию за позицией. Танки столкнулись с артиллерией, и тогда окончательно пала оборонная мощь Ксилиана.

Внезапно по всему Ксилиану оторвались от земли все высокотехнологичные здания. Они строились как платформы, которые смогут унести город в случает терминаторного катаклизма. Эти здания имели цельный металлический фундамент и встроенные реактивные двигатели. Они взмыли в воздух и медленно, как комбинат, двинулись в сторону от сражения. Это было сильное оружие сопротивления. Но ксилианцы предпочитали спастись, оставив рейдерам остальной город. Большая часть жителей эвакуировалась на этом летающем Ксилиане.

Картину улетающего города запечатлели многие художники революции. Как во время дождя с грозой древнейший город Альсары покидал своё насиженное место. Большая часть города осталась практически без обороны и была сдана Якову.

Но штурм продолжался. Ещё несколько дней в разных местах города инициатива переходила из рук в руки. Высоты то захватывали мобильные десантники Астрайдеров, оснащенные турборанцами. Либо снова их вытесняли скорпионы и вездеходы рейдеров.

Как выглядел последний день Ксилиана, этого Астрайдеры хотели бы не видеть, но Яков не мог не сделать шикарный пропагандистский фильм из падения южной столицы Северной Империи. При свете зенитного солнца на четвёртый день этого светопреставления вождь революции Яков, облачённый в костюм- тройку, в сопровождении всего нескольких тяжеловооруженных рейдеров направился к закрытым воротам центрального здания Ксилиана.

Храм в форме пирамиды, служивший одновременно и опорным пунктом и священным местом всей Альсары, сейчас представлял собой последний оплот обороны древнего города.

— Именем революции, — транслировал канал связи изнутри дворца сената голос Якова. — Сдавайтесь.

Несколько человек истощённого вида, но не терявших своей гордости вышли, держав руках жалкое подобие белого флага.

— Мы сдаёмся, мы сдаёмся. — Говорили они, но по их слабости и истощённости тяжкой битвой и так было видно, что долго они не протянут.