Алсу и озеро Нети
Шрифт:
– Батюшки, – пригнулась Алсу, замотала головой. Она думала, Сидоров сейчас начнёт смеяться и подтрунивать, а вместо этого он схватил её за плечо, придавил к полу. Перед лицом Алсу страшным пятном открылся зев трубы, дно покрывало черное вязкое вещество, по стенам текла холодная влага, а под потолком шевелился туман.
– Да мы здесь сдохнем.
– Сказали, что проползем. Но не долго.
– Кто сказал?
Скрип стал громче. Грохнуло железо, словно уронили молот. Алсу покраснела, осадила желание спорить…шорох и бормотание,
– Давай поговорим потом, – пообещал Сидоров. – Я и сам не все толком знаю.
Алсу встала на колени, поползла в нутро черноты. Пахло нефтью и еще чем-то, кажется, соляркой, но не точно. Теперь сквозняк шел по потолку. Сперва ползла медленно, потом дело пошло быстрее.
В какой-то момент попыталась обернуться. Сидоров чувствительно ударился в зад. Досадливо шлепнул – «быстрее». У Алсу от хамства мелькнула обида. Втянула голову в плечи. Вроде старалась и все равно получила еще пару шлепков, – отбрыкнулась в отместку. Представила, как угодила в его бестолковую голову. Ответил щипком… Глаза обожгло слезами обиды.
Они миновали место, где труба поворачивала. После поворота она оказалась шире и распадалась на ответвления.
–Куда? – оглянулась. – Здесь их, кажется, три.
– Ложись!
– С ума сошел!
– Ложись, говорю.
Легла животом на дно, давая возможность Сидорову проползти сверху. Он лежал сверху и прощупывал, простукивал стены. Алсу задыхалась от тяжести его тела и молилась, чтобы он быстрее принял решение. И вдруг она поняла, что он специально медлит. Моментально наполнилась вдохновенной яростью и попыталась крутануться на месте: сдохни, сволочь! Убирайся! Задушу, загрызу!..
Сделав огромное усилие, перевернулась…в этот раз его губы были смелее и крепче.
В груди Алсу закружились бабочки, распустились ландыши…Господи, что она делает!
– В этот раз я полезу первым, – добродушно проговорил он, отрываясь.
Алсу хмыкнула, поверила в благородство. Ну а как же. Ведь…
– Замыкающим быть страшно, – честно признался он. – Я почти убитый.
Алсу представила жадные человеческие руки, превращенные временем в гниль. Руки тянулись по гулкой пустой трубе за её ногами. И при соприкосновении с ними начинало гулять жутковатое эхо заупокойной песни с безнадёжными словами, угрюмым припевом.
Ползти все труднее. Она судорожно ловила капельки сквозняка: нужен воздух, нужны силы, а того и другого становилось все меньше. Кровь замерла, голодное сердце сжалось тоской. Вот так приходит смерть? Страх лупанул по телу, сковал ноги судорогой. Остановилась, не зная, что делать: кричать, плакать.
Сидоров уполз далеко вперед.
Не надо бояться, не надо трусить, дрожащим голосом подбадривала себя Алсу и пыталась справиться с бессилием одиночества. Но как стыдно бояться. – Вот отдохну и полезу дальше.
Вскоре дышать стало легче, появились первые просветы. Послышался старческий кашель. Сидоров притормозил,
– Ты где?
– Здесь, – отозвалась Алсу. С какого-то фига протянула руку, чтобы прощупать пространство.
– Ё-мое, – захихикал Сидоров, – не трогай... Давай не сейчас…Я боюсь щекотки.
– Чего там?
– Может, я выйду пока один.
– Щас! Вместе ползли, вместе и выползать.
– Вдруг там кто-то есть?
– Камера? Передача «Вы и не ждали!»?
Незаметно высунул голову. Обдало вонью и смрадом. На мгновение закашлялся, натянул футболку на нос. Вместе с ним «кашлянул» зловонный ручеек, пульсирующий из трещины в кирпичной кладке.
Глава 61-63. Уметь ползать
Алсу выползла из трубы и бухнулась на мшистую землю лбом.
– Неужели выбрались!
Чьи-то сильные ладони сомкнулись на плечах так, что затрепетала душа. Без усилий подняли, усадили на бревно. Костя сел рядом. Она только видела его грязный подбородок и губы, улыбающиеся своим мыслям. За ту мягкотелость в трубе вдруг стало стыдно. Даже не смела предположить, о чем он думает. Его спокойствие и твердая уверенность передались и ей.
– Кажется, да.
– Прости меня, – вдруг брякнула Алсу.
Он обнял её за плечи, сказал весело:
– Вот такой ты мне нравишься больше.
Черт! В голосе столько нежности, что и правда можно поверить, что влюблен. Ее сердце царапнуло непривычное чувство, кажется, ответное. Она что, тоже влюбилась? Алсу никогда не понимала значения этого слова, а теперь до нее стало доходить. Так, мелкими крупинками, небольшими шажочками. Она и Сидоров? Одуреть можно!
Испугалась. Вскочила как ошпаренная.
Костя негромко спросил:
– Ты чего? Давай немного передохнем, осмотримся. Вообще непонятно, где мы.
Потом вдруг вскочил сам.
– Я сейчас расплачусь от умиления, – сказал третий голос.
Голос заставил Алсу вздрогнуть. Она его узнала, – это её голос, её интонация при добром, светлом настроении.
Оглянулась.
– Ты?! Что ты здесь делаешь?
– Спасаю вас обоих, – усмехнулась маленькая Алсу. – Клево получилось с голосом? Я научилась подделывать твою интонацию. Скажи, хорошая я ученица?
Щеки Алсу налились жаром, только уже не от испуга, а от возмущения.
– Ты чистая, значит, есть другой путь?
– Естественно, – воскликнула Маленькая.
– Ты знал? – обернулась Алсу к Косте.
– Откуда? Она мне его и показала, – кивнул Костя на Маленькую, – сказала, что это единственный неохраняемый путь из дома Романа Кочерги.
– Так это правда, – ехидно сузила глазки Маленькая. – Насчет неохраняемого немного слукавила. Конечно же, все просматривается по видеокамерам, как говорится, старший брат не дремлет. Вся проблема в том, что у нее голомаркер, на экране её точка под номером один.