Альтаир
Шрифт:
Нельзя сказать, что проблем со следовухой у Таира вообще не возникало. Поначалу-то все шло гладенько, даже лучше, чем можно было ожидать. Гораздо раньше, чем обычно, я отказался от раскладки мяса по запаховой дорожке, легко добился правильной проработки резких поворотов под прямым и острым углом, без затруднений приучил не скакать по следу галопом и останавливаться по команде, если при пуске без поводка Таир слишком от меня удалялся. Фокусы начались после. Во-первых, этот мелкий вообразил о своих способностях чересчур много и прежде времени стал пытаться «мастерить», работать на грани скола, то есть отклоняясь от линии следа до самого края запахового коридора, но зато на предельно высокой скорости. Когда так поступает многоопытная собака, которая не пропустит оброненного предмета или неожиданного поворота, это для служебного применения даже здорово, потому как преступника нужно ловить, покуда он не успел далеко уйти. Но коли «мастерить» позволяет себе всякий щегол – добра не жди. Обязательно начнет проскакивать углы, прихватывать
С первым прибамбасом разбираться было не в новинку – у многих собак таковые завихрения возникают. На сей счет есть исключительно удобная штукенция – следовая шлейка, которая затягивается вокруг живота. И если она не слишком широкая – а Таиру я именно такую и сделал из капроновой веревочки, – то рывок за нее может быть ну очень болезненным. Устроили так. Следок проложили небольшой, но не в лесу или в поле, как прежде, а на городской окраине, среди гаражей, и по всей протяженности аккуратно бумажками обозначили. Таир по привычке дает ходу и моментально, естественно, запах теряет. И тут же катится кубарем – поводок-то у меня в руках, чай, не для красоты. Подтащил я жалкое подобие немецкой овчарки к себе поближе, объяснил в популярных выражениях, что я думаю о нем и его ближайшей родне, и опять на след поставил. Вроде как Таир присмирел, торопиться не спешит. Отработал до конца первый след – пошли на другой. Потом еще и еще. Может, раза два рецидивы и были, но не больше, так что особенно-то много Таиру покувыркаться не пришлось. Хватило и этого. Сразу научился истинно немецкому педантизму – отныне и надолго никаких отклонений от линии следа за ним не наблюдалось.
А вторую его заморочку ликвидировали вот таким контрприемом. Попросил я «мушкетеров», которые главным образом в этом деле мне и помогали, при прокладке следа сначала вытаптывать хорошенько круг в пять шагов диаметром и уже от круга, шаркая, выходить на оговоренный маршрут. Спустя сколько надо времени привожу Таира и сперва с одного-двух, а позже и с пяти-шести метров пускаю его на поиск следа. По идее, промахнуться мимо круга и запаха ему невозможно. Хитрован направляется туда, якобы ищет и тут же с виноватым видом возвращается назад: дескать, сам ничего обнаружить не могу, вмешайся, подсоби. На что я с большой готовностью откликаюсь – отфутболиваю его в сторону круга и произношу несколько сакральных слов. Значение их Таиру было неизвестно, но зато интонации знакомы и понятны. Вскоре после введения пенальти в арсенал приемов обучения следовой работе размер круга сократился до абсолютного минимума, а пес стал демонстрировать исключительно добросовестное и ответственное отношение к поиску.
В середине ноября, спустя менее чем два месяца со дня первого знакомства Альтаира с методами и средствами принуждения и наказания, он сдавал в условиях, по возможности приближенных к реальным, экзамен на звание патрульно-розыскной собаки.
Ночь. Улица. Метель. Магазин. За спиной у нас с Таиром светит фарами милицейский «уазик», из которого за нашими действиями наблюдает проверяющий – все тот же старший инспектор Гусев. Перед витриной и дверью немногим более четверти часа назад туда-сюда прошелся прокладчик следа, имитируя попытку проникновения на охраняемый объект. Присматриваюсь, не подходя близко: вроде бы совсем свежих следов других людей нету. Значит, путаница при пуске исключена, собаку незачем наводить на искомый запах, сама выберет нужный. А ну-ка, покуражимся! Неспешно сматываю поводок, отстегиваю его от ошейника и посылаю Таира в свободный поиск. Сам поворачиваюсь лицом к машине, достаю папиросу и, прикрываясь от порывов ветра, закуриваю. Вижу, как отчаянно жестикулирует Гусев – показывает, что, мол, собака пошла не туда. Бросаю короткий взгляд за спину – там полный порядок. Просто пес на всякий случай, как он привык это делать, перестраховывается: обнюхивает все отпечатки на несколько шагов кругом, чтобы, не дай Бог, не ошибиться с направлением следа. Отмахнувшись от проверяющего, стою курю. Краем глаза отмечаю, что Таир наконец разобрался в ситуации и уверенно, рысью, не отрывая носа от снега, уже идет «по добычу». Пора и мне трогаться с места. Держусь шагах в двадцати-тридцати, ближе подходить ни к чему: след проложен через площадь, а там то и дело кружат вихри – мой запах будет только отвлекать собаку. Гляжу, а ведь недаром, совсем даже недаром на Таирово обучение столько усилий положено! Очень, очень красиво, безо всяких заминок он проработал два довольно сложных поворота – под прямым и под острым углом. Учитывая к тому же далекие от идеальных погодные условия, сделать такое – задача не из слишком легких. Лишь в самом конце площади моему воспитаннику не повезло: попал в снежную круговерть, причем на обледеневшем асфальте, где при ветре удержаться запаху невозможно. Заметался зверь вперед-назад, а определиться, куда надо идти, естественно, у него никак не получается. Окликнул
Пробежал Таир мимо ближайшего дома, завернул за общежитие и устремился в городской парк. Остановил я его разок, чтобы не потерять в темноте, заодно подождал, пока нас догонит машина с проверяющим, и опять направил в путь-дорожку. Попетляв чуток между спортивными сооружениями, мы выскочили на стадион. Тут Таир замер, напрягся и потянул воздух полной грудью. Все ясно, условный преступник где-то близко. По негромкой команде «Фас!» собака сорвалась с места и растворилась во мраке. Стою в ожидании. Немного погодя слышу крик. Это Валера Кибишев, наш лучший кинолог, он-то и прокладывал, оказывается, для Таира след. Бегу на звук к противоположной трибуне, различаю на ней шевелящееся черное пятно. Отзываю своего героя, вместе с ним конвоирую Валеру к «уазику». Валера доволен, смеется. Говорит, что нашего приближения не заметил, что Таир выскочил на него как из-под земли и сразу крепко схватил за дрескостюм – у подмышки, разумеется. Еще больше, по-моему, доволен встречающий нас старший инспектор Гусев. Оно понятно, работу подобного уровня не всякий день увидишь!
Вот так, с первой же попытки, переплюнул Альтаир своих ровесников, да и, по совести говоря, уже тогда не каждый взрослый розыскник смог бы с ним потягаться. А милиционеры-кинологи, которым успехи Таира отныне ставили в пример, отговаривались тем, что я, конечно же, выбрал себе в дрессировку самого способного щенка.
6
Через несколько дней позвал меня Гусев в свой кабинет. Он всегда так делал, если нуждающийся в обсуждении вопрос, по его мнению, был важным. Простые проблемы, текучка или какие другие мелочи обычно довольно легко решались на ходу, либо начальник сам заглядывал ко мне в каморку, тоже гордо именовавшуюся кабинетом. Впрочем, в ней было вполне уютно, и лишь то, что спинка моего стула почти касалась входной двери, доставляло некоторые неудобства.
Помолчал Владимир Георгиевич, пожевал губами и с запинкой, глядя в сторону, сформулировал вопрос: за кем из милиционеров, по моему мнению, следует закрепить Таира?
– Закрепить-то можно за кем угодно, – отвечаю. – Вот только пока не стоило бы этого делать. Собака с перспективой, а характер неокрепший. Которым кинологам собак не хватает, те ребята молодые, неопытные. Неправильным применением или по горячности сорвут пса – потом замаюсь восстанавливать. Лучше подождать несколько месяцев да за это время потихоньку довести Таира до ума, а после видно будет.
Мой ответ Гусеву явно пришелся по сердцу. Купил чем-то, похоже, старшего инспектора этот бывший негодник. Договорились так: я продолжаю в свободное от других занятий время шлифовать Таирову дрессировку, а параллельно Гусев сам занимается с собакой и берет ее с собой на дежурства для скорейшего привыкания к условиям службы.
И жизнь Альтаира до самой весны текла без всяких почти сложностей и вовсе без тумаков. К чему лишний раз использовать силу, если в общем и целом собачка уже сделана, перековка характера закончена и правильные отношения прочно установлены? Для тонкой доводки грубый инструмент применять негоже, это вам не только дрессировщик, а и начинающий ученик слесаря подтвердит.
Моему начальнику Таир определенно нравился. Пес внешне спокойный, нешумный, внимательный, терпеливый, не требующий пригляда, готовый в любой момент выполнить команду. Получив приказание, Таир не отвлекался ни на какие внешние факторы, сколь угодно соблазнительные или пусть даже напрямую угрожающие его жизни. Гусев сочился сиропом от удовольствия, когда рассказывал, как эти качества были им выгодно использованы в агитационных целях. Нужно было склонить директора автопарка к заключению договора об охране территории его предприятия нашими караульными собаками. Посадив Таира рядом с въездными воротами, старший инспектор отправился на переговоры. А минут через двадцать показал директору в окно на служаку, непоколебимо сидящего в полуметре от проезжающих грузовиков, прямо под выхлопными трубами. Директор обомлел и на все условия согласился.
Но не стоит думать, что из Таира получился только лишь послушный, бездумный автомат. Еще когда снег не лег, когда псеныш едва-едва освоил защиту, он стал иногда проявлять в умеренных количествах разумную инициативу. Как-то, помню, взял я его с собой в город. Идем, по обыкновению, без поводка. Таир, как всегда, уткнулся носом мне в коленку. В толпе с таким идти очень, надо сказать, удобно. А еще же он сухонький, плосконький, за моей ногой скрывается и встречным людям почти незаметен. Я о чем-то задумался, смотрю в землю. Вдруг слышу: «Привет!» – и обнаруживаю протянутую ко мне руку. В следующее мгновение поднимаю глаза, вижу улыбающееся лицо приятеля и смыкающиеся у него на локте Таировы челюсти. Рефлекторно командую: «Дай!» Успел с этим вовремя. Приятель побледнел, но улыбаться не перестал, ибо счастливо отделался легким испугом и парой небольших синяков.