Алтай. Первая ступень
Шрифт:
Выбора не было, и мы согласились. Сжимая заветный ключ, поднимаясь на второй господский этаж по белой мраморной, покрытой красным ковром, лестнице с выступающими толстыми мраморными балясинами, развеселились:
– Да, сказать матери, что в многомиллионной Москве мы можем не знать Лену Смирнову из МГУ, было бы странно… Да простит нас Лена Смирнова и ее наидобрейшая из добрых мамуля!
Уставшие, едва добравшись до пышных крайкомовских кроватей, мы мгновенно уснули. По счастью, высокая бронь никому не понадобилась, и сон наш никто не нарушил. А знакомство с городом Барнаулом, хоть и крохотное, все-таки состоялось после пребывания в гостинице и утренней прогулки по проспекту Ленина. Затем мы
3. Турбаза
Наша турбаза находилась недалеко от Бийска, до которого удобнее и интереснее всего было добраться по знаменитой реке Бия на теплоходе. Путь был неблизкий, по расписанию теплоход должен был идти около трех часов, поэтому, заняв лучшие места на верхней палубе и удобно устроившись, мы приготовились созерцать красоту алтайской природы. Но, вопреки ожиданиям, пейзаж был однообразным и скучным. Маленькие деревушки по берегам сменялись просторными полями, ничто не предвещало никаких интересных событий. Мы быстро потеряли интерес к окружающей действительности и лишь ожидали прибытия.
Фото из личного архива.
Переступив же порог турбазы, мы очутились в настоящей сказке. В глухом лесу под высокими деревьями тут и там были раскиданы маленькие домики, эдакие рубленные избушки Бабы-яги на куриных лапках, на веретенных пятках.
Душа пела голосом разухабистых Бабок-Ежек:
– «Растяни меха, гармошка,
Эх, играй, наяривай.
Пой частушки, бабка-ежка,
Пой, не разговаривай» 1 .
1
Песня «Частушки Бабок-Ежек», автор: Юрий Энтин , из мультфильма «Летучий корабль», режиссер Гарри Бардина, студия «Союзмультфильм», 1979г.
Приглядевшись, мы даже увидели вместо ножек у избушек белые столбики-сваи. Ну и слава богу – значит, не будут поворачиваться туды дворцом, сюды крыльцом, отдохнем и выспимся перед походом. Украшенные белыми резными наличниками и белыми резными юбочками на крышах, домики казались легкими, вырезанными из бумаги. Но внутри бревенчатые стены разрушали эту невесомость, толстые струганные бревна сидели друг на друге прочно и добротно.
На территории при этом никого не было видно, турбаза напоминала мертвое царство. Оказалось, что мы прибыли одними из первых, остальные должны подтянуться в течение дня.
Мы пообедали и заскучали, уже хотелось каких-нибудь приключений, потому решили прогуляться. Турбазу окружал смешанный лес, белоствольные березки чередовались с темно-зелеными елями. Мы пошли по тропинке вглубь леса. Порой он расступался, открывая ромашковые поляны, среди которых выделялись то лиловые головки колокольчиков, то ярко-малиновые соцветия иван-чая.
Набредя на земляничную поляну, мы полакомились ягодами, не замечая, что уходим вглубь леса: вот перелесок и новая поляна – и так все дальше и
Фото из личного архива.
дальше. Потом нам захотелось полежать на теплой земле. Мы рассматривали причудливые облака на пронзительно синем небе, вдыхали ароматы
И вот я достигла чего-то черного – видимо, земли. Лилия росла из нее, она не была срезана и не стояла в вазе с водой, она не росла в горшке. Это была просто земля. Мне захотелось удостоверится, потрогать землю, я это и сделала. Земля оказалась черной, влажной, удобренной и напоминала плодородный чернозем. Мои руки тоже стали влажными, тепло разлилось по телу.
Я вернулась к белоснежным лепесткам. Теперь лилия благоухала незнакомым пряным сладким ароматом, напоминая запах каких-то духов, но точно не цветочный, а приторно сладкий… возможно, я его когда-то даже нюхала, но вспомнить не могла. Пестики и тычинки куда-то исчезли, вместо них появилась воронка, а из нее – белое свечение. Я заглянула внутрь. Да, именно оттуда исходил свет и освещал лепестки. Свет менялся и становился то голубым, то желтым. Свет заполнял уже все пространство вокруг, и в нем уже растворились и исчезли и лепестки, и стебель цветка. И мне так сильно захотелось опустить туда руку, в эту воронку, – и я это сделала, после чего блаженство разлилось по всему моему телу, а свет, как прожектор, приятно ослепил меня, и я купалась в этом свете.
Цветок стал таким огромным и, в тоже время, таким нежным, как ребенок, что мне захотелось его обнять. Мы стояли, обнявшись, и мне не хотелось двигаться. Я разглядывала его прожилки, и они напоминали мне человеческие кровяные сосуды. Я никому тебя не отдам, хотела сказать я ему, ты мой цветок, и я буду тебя беречь и заботится о тебе. Цветок, кажется, услышал меня и стал еще больше источать пульсирующий свет, который заполнил всю поляну. Рядом вдруг оказалась трава, а наверху – голубое небо с облаками. Непонятно, где я вообще находилась… и что это был за диковинный цветок. И сколько прошло времени?..
Как гром среди ясного неба раздался страшный громкий звук, похожий на рычание, и лилия исчезла. Исчез свет, а вместе с ним и нега, и блаженство. Я приподнялась. Теперь очень отчетливо я услышала нечто, похожее на рычание медведя, а в это время и Наташа приподняла голову, и новое рычание раздалось уже совсем близко. Не спрашивая ни о чем друг друга, мы вскочили и побежали в сторону турбазы что есть мочи. Мы даже не заблудились, четко вышли к воротам, забежали внутрь и остановились, пытаясь отдышаться в полусогнутом состоянии, затем завалились в траву и захохотали.
– Оборотень? – спросила Наташа.
– Оборотень, – подтвердила я.
* * *
На ужине мы прочли объявление, что завтра утром нам предстоит знакомство с инструктором, который будет сопровождать нас во время туристического похода. А рядом висело другое объявление, написанное крупными буквами: «Дорогие туристы! Просьба за территорию турбазы временно не выходить. Это опасно. В лесу бродит дикий медведь».
– Нет, не оборотень, – сказала Наташа, и мы засмеялись.