Альтер
Шрифт:
Идиллия продолжалась до семи лет. Именно в этом возрасте отец начал свои беспощадные тренировки. Каждый божий день он тренировал меня до первой крови, не щадя и морально насилуя мой природный мягкий характер. Он заставлял меня бегать до изнеможения, отжиматься до упада и растягиваться до боли. Мышцы болели, связки рвались как гнилые нитки. Каждый день я плакалась в плечо Юпитера. Тот говорил, что я должна держаться изо всех сил. Но с какой целью объяснить не смог.
Он, конечно, знал, зачем отец так поступал со мной, но упорно молчал. Альберт проверял мою стойкость и волю. Так продолжалось до семнадцати лет.
Я упорно переносила тренировки и изуверства. Привыкла. Но я не могла поверить в то, что данный человек мой отец. Я разговаривала с ним только в случае крайней необходимости
Альберт же, как не странно, пытался подружиться со мной. Часто я ловило его улыбку, адресованную мне. Эта улыбка пугала меня. Так могут улыбаться только особи дьявольского происхождения или кровожадные изверги. Никто, ничего не знал о нем. Даже я. Только одно я знала о нем точно. Он дьявольски умен и силен. Ему принадлежат все агенты ФБР, ФСБ, полиция, судьи, политики и т.д. и даже Богу не удастся сломить его.
Альберту уже немного за шестьдесят лет. Он уже стар, но очень крепок и вынослив для своего возраста. Его тело по-прежнему бугрилось стальными мышцами, а острый взгляд, казалось, разгорелся еще ярче. Он ничего не имел, но это ему было не нужно. Единственное, что он желал это иметь во мне союзника, но эта мечта была несбыточна. Я шарахалась от него в сторону и при возможности пряталась.
Я стала бояться себя, старалась очистить свою гнилую душу от поселившейся в ней ярости и глупого, но беспощадного гнева. Мужчины группы смирились с тем, что в их владениях живет девушка, но мое поведение веселило их. Я не такая как они, но этого им не объяснишь. Мне безумно хотелось крушить и уничтожать все вокруг, и эти чувства отравляли мое сердце. Из-за этого разногласия я замкнулась в себе, и отказывалась говорить с кем бы то ни было, (исключение Иннокентий и Юпитер). Словно улитка, я прятала свои истинные чувства под прочным панцирем. Я не надеялась бежать, но и мне не хотелось жить. Словно лист я вяло кружилась по течению, не предпринимая никаких попыток вернуть себя к жизни. Иногда ледяное безразличие уступало место внезапному и неудержимому гневу.
Больше всего я ненавидела отца. Я знала, с какой целью он тренирует меня, но он не мог знать, что растя преемника, он растит и своего палача.
С самого утра после зарядки и скудного завтрака я ждала отца. Я выбирала самые потаенные и необитаемые места группы, но Альберт неизведанным чутьем находил меня и гнал на тренировку. Мне страшно не хотелось идти и мою голову посещали страшные мысли с пугающей регулярностью "Не убить ли родного отца?".
Мне нравился только бег. Тасмания за годы моего взросления, отстроилась и увеличилась в несколько сотен раз. Появился небольшой парк на окраине моего города. Там никого никогда не было. Каждый день, несколько часов подряд, под бдительным наблюдением я бегала по парку, отрабатывая минимальный километраж в десять километров. Несмотря на мертвую серость бетонных стен, парк процветал и жил. Часто попадались зайки и белочки. Он шумел, пел и шелестел листьями и этот шум напоминал мне биение живого сердца, отстукивающее ритм в неживой плоти. После бега я тяжко вваливалась в душ, с трудом переставляя ноги.
После обеда отец находил меня, и мы направлялись на крышу группы Franklinsystem. Это гигантская, каменная башня принадлежащая Радисту. Взобравшись на крышу гигантской башни, отец давал мне винтовку. Прямо под башней находилось огромное поле, огороженное колючей решеткой и невысоким забором. Там было множество мишеней. Это были соломенные чучела, напоминающие человека. Некоторые чучела фиксировались на передвижной механизм и по команде Альберта, человек в башне Радиста запускал механизм. Тогда мишени приходили в хаотичное движение. Некоторые "люди" стояли или сидели на открытых местах. По ним было не сложно попасть, но некоторые прятались и скрывались в кустах, таились в кронах деревьев или выглядывали из-за стволов деревьев. Расположение мишеней менялось регулярно.
Лишь вечером мне удавалось отдохнуть. Этот час я посвящала Юпитеру. Мы просто сидели у окна или прогуливались по парку.
Каждый новый день дарил мне новые испытания. Я вставала с постели, едва луч солнца касался серых бетонных стен группы. Для чего я это делала?
Была у меня еще одна тайна. Об этой тайне не знал никто, даже дядя Юпитер и Иннокентий - мой лучший друг. В пятнадцать лет у меня диагностировали менингиому. Химик Луи Ия лично диагностировал у меня рак. Неоперабельная опухоль, медленно развивающаяся в мозгу, отмеряла мои последние годы жизни.
Страшно ли было мне? Я не знаю. Я смирилась с мыслью, что только восемнадцать - двадцать лет мне отмерено нечистыми силами, и совсем скоро я не увижу солнца.
Май 2006 года. Мне уже семнадцать лет. Моя жизнь продолжается в крохотной комнатке с божьим ликом, начертанным на потолке черной краской (уголек истерся и побелел). Сама же я круто переменилась и этим немало пугала Юпитера. Я была двойником своего отца. Тот же выразительный, ледяной взгляд кровожадного хищника и то же выражение лица. Мои волосы почернели и из рыжих окрасились в темно-каштановый оттенок. Волосы коротко остригли насильно. Женской одежды в Тасмании не было. Мужские джинсы, темная мужская футболка, кроссовки (тоже мужские) на два размера больше положенного, вот и весь мой гардероб. Я не имела чувств, я не умела просить пощады. Давящие и пульсирующие головные боли неотрывно сопровождали меня повсюду, порой заглушаемые звуками дня. Хотелось кричать от боли и беспомощно плакать. Что еще остается делать?
Тасмания представляла собой город, огороженный колючей проволокой и высокими заборами. В данном городе обитали только мужчины. Данная замкнутая община отказалась от женщин и тысячи мужчин изнывали от тоски по мягкому, округлому телу женщины. Женщина все же была и не трудно догадаться кто именно. Он посягательств мою девичью честь спасало мое звание или статус, как у нас принято говорить.
В этот день, в июле 2006 года, отец обнаружил меня в парке. Еще издали я услышала его шаги. Я немного удивилась, заметив Радиста.
Радист (позывной ноль один ноль) доверенное лицо моего отца и один из самых важных персонажей в данной истории. Его убежищем является высокая, напоминающее копье, башня Franklinsystem.
Едва Радисту исполнилось двадцать шесть, его заметил Альберт - основатель группы Тасмания. Внимание Альберта привлек список компьютерных преступлений, совершенных Радистом. За несколько дней Радист увеличил свой капитал с нуля до полутра миллионов рублей. С помощью своего программиста Фрэнка, чье имя и по сей день носит башня, он сумел выйти на Радиста. Получив приглашение в Тасманскую группу, Радист в ту же секунду направился туда. Вертолет Альберта уже ждал его подле двери. Несколько месяцев спустя Альберт узнал, что в теле Леонида живут две души. Леонид Вентьевский по прозвищу Радист болен раздвоением личности.
Едва Радист ступил на вершину огромной башни Franklinsystem, его сердце затрепетало. Сотни тысяч приборов и десятки экранов манили его к себе. Под экранами мигали тысячи различных кнопок и рычагов. Радист попал в свой личный компьютерный Рай, и этот Рай располагался под самыми звездами. Вся Тасманская группа как на ладони. Он один парит в вышине, словно Бог. Не прошло и недели, как несчастный Фрэнк (программист группы Тасмания) упился спиртного и свалился в открытое окно башни Franklinsystem. Тело страдальца пролетело более сорока пяти метров, прежде чем упасть на асфальт. Удивительно то, что башня не имела окон. Кто-то с усилием вынул пуленепробиваемое стекло и вышвырнул в отверстие пьяное тело Фрэнка. Так Радист обрел свою мечту. Компьютерная башня, парящая в облаках, принадлежит только ему. Ему! Самому мудрому и самому могущественному человеку в группе. В его единственной руке самые лучшие компьютеры мира и деньги, а значит, скоро он получит и власть над самой Тасманией.