Альтернатива для грешников
Шрифт:
— Но это невозможно, — развел руками гость. — О Скрибенко и Липатове не знал никто, кроме нас.
— Может, кто-то из ваших людей проболтался? Или работает на другую сторону?
— Нет. Обо всем знал только я один.
— Тогда вам и нужно узнать, почему Горохов сделал такое признание.
Почему фотографию, которая была смонтирована для его компрометации, он признает за настоящую. Какова его цель?
— Я узнаю, — решительно сказал гость, — я все узнаю.
— И второе. Спецназовцы сегодня ночью проявили непонятную
После того как перебили всю группу, они отправились к бывшей сожительнице Коробкова, сообщившей о его появлении. Хорошо еще, что мы успели увезти эту дуру за пять минут до появления сотрудников милиции. Но оставлять квартиру мы не могли. Это была конспиративная квартира, и они могли догадаться. Мы бы не успели все вывезти за пять минут. Дело закончилось тем, что там был устроен небольшой фейерверк и двое сотрудников спецназа погибли. Вы еще и об этом тоже не знали?
— Не знал, — испуганно шевельнул губами Александр Никитич.
— С этой минуты вы будете заниматься только этим делом. Я надеюсь, вы понимаете меня правильно? Его гость тяжело кивнул головой. Он встал со стула и слушал слова сидевшего молодого человека как приговор.
— Мы не можем завалить порученное нам дело, — неумолимо продолжал молодой человек, — ваша задача выяснить, почему так повел себя полковник Горохов. И несколько остудить пыл спецназовцев. И самое неприятное: они уже догадываются, что вся затея с деньгами — одна большая провокация. Но пока не знают, против кого и во имя чего она затевалась. Если они и дальше будут суетиться, нам придется продумать комплекс других мер.
— Они не оформили деньги? — внезапно оживился Александр Никитич. — Может, стоит зацепить их за это нарушение?
— Это мы оставим на крайний случай, — рассудительно сказал молодой человек, — я еще не сказал вам, что после того, как погибло столько людей, приехал сам Кочетов. А они даже ему не показали денег и не взяли его санкции на обыск в доме Скрибенко. Но это все оставим на крайний случай, если мы не сможем остановить их своими силами. Но пока ситуация еще под нашим контролем.
— Кочетов тоже там был? — почти простонал Александр Никитич.
— Он приехал скандалить, — успокоил его молодой человек, — он в любом случае не союзник Звягинцева и его людей. Но мы не думали, что все так сложится. Сейчас важно, чтобы они вышли на Липатова и после этого свернули бы свою деятельность. Пусть поиском связей Липатова и Скрибенко занимаются следователи прокуратуры.
— Погибла вся группа Коробкова?
— Почти вся. Один ранен и в больнице. Судя по всему, он может не дожить до завтрашнего утра. А это нас никак не устраивает. Мы ведь рассчитывали, что они останутся в живых и расскажут о том, почему Скрибенко принес им деньги.
— Может, он еще выживет, — несмело предположил гость.
— А кто ему поверит без самого Скрибенко? Да еще эта фотография, найденная так не вовремя. Одно дело, если
— Я все понял, — сглотнул Александр Никитич, — я не уйду сегодня из кабинета, пока не разберусь с этим вопросом.
— Мне так и передать?
— Да, да, конечно. Так и передайте. — Гость выдохнул воздух и, повернувшись, пошел к вешалке. Взяв плащ, он долго надевал его, не попадая в рукава. И, уже подойдя к входной двери, вдруг повернул обратно. Молодой человек по-прежнему сидел за столом.
— Я хотел спросить, — нерешительно начал Александр Никитич, — откуда вы так знаете все подробности сегодняшней ночи? Откуда вы знаете, что говорил Горохов членам группы Звягинцева?
Молодой человек усмехнулся и, глядя в глаза гостю, спросил:
— А как вы думаете?
— У вас есть там свой человек, — понял Александр Никитич. Молодой человек смотрел ему в лицо, по-прежнему нагло усмехаясь.
— До свидания, — кивнул гость, выходя из гостиной.
«Интересно, — подумал он уже в кабине лифта, кто из людей Звягинцева мог так полно их информировать?»
Глава 11
— Это невозможно, — пробормотал чиновник, в ужасе хватаясь за сердце. — Вы не понимаете, что здесь работают ответственные работники Кабинета Министров.
Я не могу позвонить Липатову. Это грубое нарушение субординации.
Почему они все такие пугливые, эти ответственные сотрудники? Честное слово, самые большие трусы на свете — это высокопоставленные чиновники и политики, больше всего в жизни боящиеся проколоться и слететь со своих постов.
Петрашку повернулся к хозяину кабинета.
— Перестаньте, — сказал он, возьмите себя в руки. Как пройти к Липатову?
— Но вас туда не пустят, — взмолился чиновник, — вы не понимаете. У нас существуют свои порядки. Я просто не могу ему сам позвонить.
Петрашку посмотрел на женщину. Она пожала плечами.
— Он прав. У нас не принято звонить высокому начальству.
— Всегда бывают исключения, — резонно возразил Ион, — а может, вы позвоните Липатову?
Чиновник охнул, но благоразумно промолчал.
— Если это действительно нужно…
Я сколько раз убеждался, что бабы храбрее мужиков. Особенно в таких вопросах, когда нужно рисковать не своей жизнью, а карьерой. Для чиновников жизнь синоним карьеры.
— Это не просто нужно. Сейчас важна каждая минута.
Она поднялась с кресла, подняла трубку, набирая номер, покачала головой.
— Не отвечает.
— У него в приемной секретарь, — подсказал я.
— Да, конечно, — кивнул чиновник, сам поднимая трубку.
— Где товарищ Липатов?
Интересно, что эти чиновники до сих пор называют друг друга «товарищами». Хотя по уровню жизни и своим доходам давно переплюнули любых «господ».