Алу: так плачет ветер
Шрифт:
– Пошла, – сжав ноги на лошадиных боках, приказал Магнум.
Глава третья
Через пару дней мы миновали земли волвов и оказались на общих территориях. После ночной стычки Юджин вёл себя куда спокойнее, продолжая осыпать меня лишь вялыми оскорблениями, но больше мне не казалось, что он вот-вот лопнет от гнева. Однако я старалась держаться от него как можно дальше. Синяки на моей шее выглядели ужасно, благо, высокий надежно застегнутый ворот рубашки их скрывал, и Клара ничего не заметила. Хриплый голос
Теперь, когда родные земли остались позади, мы с даксаррой с любопытством осматривались. Деревьев стало меньше, появилось больше полей с давно собранным урожаем, а горы казались ближе. Поселения встречались чаще и пестрили разнообразием населения.
Возможно, для людей трудно найти различия во внешности оборотней, но мой глаз без труда отмечал некоторые особенности, присущие тому или иному виду. Фелины, к примеру, отличались вытянутой формой тёмных глаз, острыми мелкими чертами лица, гибким и тонким телом. Урси же обладали коренастым телосложением, широкими лицами с приплюснутыми носами и смуглой кожей. Волвов неизменно выдавал высокий, по сравнению с остальными, рост, крепкое статное тело, и крупные черты лица с обычно очень светлыми глазами. В землях клана я встречала представителей всех трёх видов, поскольку урси часто работали наемными рабочими, а фелины вели торговые дела. Только фоксы для нас с Кларой оставались загадкой. Поэтому мы с волнением обсуждали, что возможно могли видеть их и даже не поняли этого.
О фоксах всегда витало много неприятных слухов. Во время нашего с Кларой обучения этой темы касались лишь вскользь, но у них нет правителей в общепринятом смысле, они давно не участвовали в Совете Четырех и прятались на востоке в непроходимых заколдованных лесах. Вредители, обманщики и воры – вот что сказал нам учитель на одном из занятий, брезгливо поморщившись. Даксарра хотела задать вопросы, но он быстро сменил тему. Как и канемы, фоксы считаются изгоями, о которых непринято упоминать в приличном обществе.
Никто не любит то, что не понимает. И оборотней-лис, живущих отдельно ото всех и не следующих общим правилам, сильно опасаются и практически ненавидят.
– Я слышала, они могут зачаровать так, что не вспомнишь собственного имени, – поделилась со мной Клара, когда мы совершали переезд в карете. На улице снова лил дождь, и в моей груди разлилось сочувствие по отношению к нашим спутникам. Однако до темноты предстоит достигнуть городка, в котором мы должны переночевать, поэтому останавливаться нельзя.
– Вряд ли они все обладают магией, скорее всего это редкость, как и среди других оборотней, – пожала я плечами, вглядываясь в серый и размытый из-за капель дождя пейзаж за окном.
– А представь себе, если они все одарённые, и поэтому их так ненавидят. Конечно, я не знакома ни с одним фоксом, может они действительно так ужасны. Но сама знаешь, ненависть оборотней часто основана на старинных традициях, которые уже начинают изживать себя. Мы уже давно не животные и не любим вспоминать дикие времена, но при этом грыземся всё так же. Если ты слабый – значит ничтожество. Это так…
– Бесчеловечно? –
– Ты не проклятие, не говори так, – вздрогнула даксарра, отворачиваясь к окну. На этом наш разговор был окончен, а я подавила вздох.
Мудрость в даксарре шла рука об руку со слепой наивностью. Клара очень выделялась среди волвов своим мировоззрением. И как она выросла такой в окружении приверженцев старых устоев? Может быть, история несчастной сироты, которую приютили ее родители, привела ее в восторг и вызвала заблуждение относительно равенства вне зависимости от происхождения? В любом случае, ей спускали многое, а разговоры о равном положении в обществе для всех и несправедливости списывали на юный возраст и мечтательность. Мало кто воспринимал её всерьез, но чем старше она становилась, чем чаще я замечала, что для нее это действительно важно, что это не блажь.
В карете повисла тишина, лишь сильный дождь громко стучал по крыше. Грустный взгляд Клары ни на мгновение не отрывался от окна, вся её поза говорила о напряжении и недовольстве. Но с этим я ничего поделать не могла.
Вечером наша группа достигла постоялого двора в городке Монк. Дождь закончился, и день провожал нас оранжевым светом заката, который сквозь окно наполнил простую, но чистую комнату красками. Мы с Кларой уже расположились и готовились спуститься к ужину. Я настаивала на приёме пищи вдали от толпы, но даксарра, сославшись на то, что вряд ли ещё представится возможность посмотреть на такую разнообразную публику, приняла решение трапезничать в общем зале.
– Я готова, – улыбнулась она, покрутившись. Я с сомнением осмотрела её бледно-зелёное платье. Оно пусть и было скромным, но всё же разительно отличалось от того, что носили местные девушки и выдавало в ней высокородную госпожу, а не простую крестьянку.
– Переоденьтесь, не стоит привлекать лишнего внимания. В штанах и рубахе вы вызовите меньше вопросов, – кажется, в общих землях давно перестали обращать внимание на то, как одеваются женщины. Разнообразие местных жителей принесло и свободу нравов. Вдали от клана Лунар гнет традиций ощущался не так сильно и дышалось куда легче.
Невольно в моей голове промелькнула мысль в будущем поселиться в таком городке, где всем будет всё равно, кто я и умею ли обращаться в волка. Конечно, свои ненавистники найдутся и здесь. Но не в таком количестве. Вот только хватит ли мне отваги? Я ничего не умела, кроме как прятаться от нападок братьев и приглядывать за Кларой, но могла бы научиться, могла попробовать найти себя. Однако клан Лунар, несмотря ни на что, давал мне крышу над головой и имя. За мной даже имелось приданое. Конечно, едва ли кто-то рискнул бы жениться на мне даже из-за такой приличной суммы. Никому в семье не нужны выродки.