Альвиана: по зову сердца и луны

Ганова Алиса

— И не придуши ее. Мы покрывать тебя не станем, — добавил мужчина, за что я возблагодарила богов. Хотя бы смогла вздохнуть. — Нельмина, Айдея, пойдемте.

Когда дверь закрылась, я услышала самый натуральный вой раненного зверя. И вот тогда мне стало страшно.

— Я тебе шею сверну! — зашипел Ловчий. И я завопила: — А-а!

Дверь тут же с грохотом распахнулась.

— Дельрен! Вон! Я сама разберусь! — властно рявкнула его мать. Да так, что я бы при таком приказе в одном одеяле помчалась вон отсюда подальше.

— Мама,

я разберусь сам! — таким же тоном, не допускающим возражений, процедил Ловчий. Воцарилась пауза, после которой его мать — вроде бы Айдея, как ни в чем не бывало, отчеканила. — Завтрак остывает…

Когда она ушла, я продолжала лежать, боялась пошевелиться. Но ловчий рывком стянул одеяло и, не обращая внимания на мою наготу, вцепился в мои волосы и затряс голову:

— Платье?! Будет тебе платье! — он был так зол, что цедя слова, плевался. Но я боялась даже поморщиться, потому что кажется, я ему очень подгадила.

Напоследок тряхнув меня с острасткой, он выбежал из комнаты. Судя по громким шагам, перескакивая через ступени, спустился вниз, чем-то громыхнул, на кого-то рявкнул, а затем взлетел обратно.

— Одевайся и пошла вон! Вон! — швырнул мне в лицо платье.

— Придурок! — прошептала я. Вроде бы тихо, но, видимо, не достаточно, потому что махина в два метра ринулась на меня. Возможно, сейчас выкинет из окна, а сверху сбросит платье.

— A-а! — снова заголосила я. И снова дверь распахнулась. Взбешенная женщина влетела в комнату, влепила Ловчему звонкую оплеуху, грубо схватила меня за плечо и потащила к двери.

— Сестра в тебе разочарована! — напоследок припечатала она Дельрена. И у него стал такой несчастный вид, что мне даже стало его немного жаль. Однако сочувствие испарилось, когда отец Дельрена потребовал:

— Айдея, милая! Потом руки помой!

Тут уже взбесилась я и заорала:

— Да, мать вашу! Не шлюха я!

Женщина споткнулась, и в доме воцарилась тишина…

Минут через десять, облаченная в чужое платье, я сидела перед его семейством и объяснялась.

— Понимаете, я не знаю, как оказалась в комнате. Сомнительные услуги я не оказываю, симпатию к господину Ловчему не испытываю. Так что ничего между нами не было и быть не могло!

От моих слов Дельрен поморщился, как от зубной боли.

— Тогда какие между вами отношения? — спросил мужчина. Что он кровный родственник Ловчего, подтверждал такой же удивительно синий цвет глаз.

— Никаких! — хором рявкнули мы с Дельреном. И за дверью гостиной послышалось хихиканье его сестры.

— Нельмина! Лично выпорю! — пригрозила женщина, после чего пигалица затихла. Однако уверена, она не ушла.

— Хотите денег? — спросил хмурый глава семейства Соверов, очень импозантный, даже властный мужчина. — Сколько? Чтобы забыть этот день. Возможно, уехать из города.

— Я не могу уехать, потому что… — увидев, как Ловчий схватился за голову, я запнулась. Кажется, он не хочет, чтобы

его родные узнали, что я слушательница в академии оборотней.

У родителей Дельрена вытянулись лица, и я замахала руками:

— Ой! Нет-нет! Вы не так поняли!

Тут выдержка изменила Ловчему, и он зло расхохотался.

Отсмеявшись в полной тишине, встал из-за стола, подошел к шкафу, открыл створку, и я услышала, как льется жидкость.

— Ты пьешь с утра?! — ошарашенно спросила Айдея. Она нахмурилась, и сходство сына с ней стало очевидным: тот же подозрительный взгляд.

— Теперь да, — хриплым голосом ответил Ловчий и сделал хороший глоток. Затем еще и еще.

— Ты немедленно покинешь службу! — резко потребовал его отец.

— Нет, — ответил Дельрен. — Что мне делать, я решу сам. И пока у меня есть важные дела.

— Пить и по шлюхам шататься?! — закричала истерично женщина. Тут уже мое терпение лопнуло окончательно. Я громко отодвинула стул от стола, гордо встала и направилась к двери.

— Куда она?! — закричала Айдея. — Ее все увидят! Твоя репутация пострадает!

— Я не намерена выслушивать оскорбления от кого бы то ни было! — с достоинством ответила я. — И да, в вашей истерично ханжеской семье, удивительно, что он вырос нормальным. Другой бы на его месте…

— Заткнись! — массируя виски, прохрипел Ловчий. — Я довезу тебя.

— Спасибо, не надо! — я бросилась к входной двери, чтобы убежать от ненормального семейства. Но Дельрен успел перехватить меня на пороге. Схватил за талию, вытащил из дома и потащил к пристрою.

«Пороть!» — мелькнуло ужасное подозрение. Напала паника, но после предупреждения Дельрена, что лучше бы мне заткнуться, интуиция подтвердила, что сейчас лучше так и сделать.

В сарае он вывел меня через черную дверь в соседский двор, подвел к небольшим воротам, осмотрелся, нет ли на улице лишних глаз, и бесцеремонно толкнул в спину.

— Рот откроешь — шею сверну, как бешеной! — предупредил с ненавистью. Я кивнула и оказалась на улице. Ворота за спиной бесшумно закрылись.

Удивительно, но этот ненормальный жил от общежития почти рядом. Поэтому добралась быстро.

Первую лекцию я пропустила, зато имелся несомненный плюс: одногруппницы уже убежали на лекции, иначе бы увидели взъерошенную мадам, отчитывавшую меня.

— Навис! Дурья башка! Да я раньше поседею, чем ты закончишь курсы и уедешь. Буду считать дни до этого момента и молиться!

Я безропотно выслушала коменданта, потом на дрожащих ногах добралась до комнаты. И как только закрыла дверь — разрыдалась. Из-за испуга, перенесенного унижения, волнения. Чем это все аукнется? Ведь теперь к двум задетым оборотням добавился ловчий, отныне мечтающий сделать мне секир башка.

Долго не могла успокоиться и безутешно плакала. Глаза покраснели и опухли, вид стал ужасным, а стоит такой появиться в академии — поползут очередные слухи.