Альвиана: по зову сердца и луны

Ганова Алиса

Ардия визжала, скалилась, брыкалась, частично перекинулась, но ловчие и не таких усмиряли.

Когда ее выволокли из зала, встал Элиос и взял слово:

— Далее речь пойдет об убийствах, поэтому позвольте продолжить мне… — господин Каит представился, перечислил свое звание, назвал количество лет, отданных департаменту сыска, чем вызвал к себе уважение и доверие зрителей. В солидной форме с переливающимися на свету золотыми пуговицами, он смотрелся внушительно. Никто из горожан возмутиться его заступничеству не посмел. —

Изначально я должен был стоять здесь, как свидетель. Так уж вышло, что прогуливаясь по тропинке у своей усадьбы, я увидел раненного человека и связанную девушку, и не смог пройти мимо…

— Решили присоединиться? — хмыкнул кто-то язвительно.

— Именно! — невозмутимо отозвался Элиос, улыбнулся, чем немного разрядил обстановку в зале заседания. — Меня всегда интересовали причины лунного проклятия, а тут такой случай!

— Значит, Навис была все время у вас? — поинтересовался хмурый член комиссии, уже догадавшийся, что Дельрен не отдаст меня на растерзание. Не просто же так он собрал Верховную комиссию, привел такого влиятельного свидетеля, пригласил репортеров, представителей влиятельных оборотнических родов, городских выборщиков.

— Верно! — кивнул Элиос. — Более того, видя пострадавшую с остатками симптомов бешенства, я не стал рисковать и держал ее в подвале. Однако на удивление, уже на второй день пребывания в моем доме, пострадавшая чувствовала себя сносно. Еще несколько дней ее мучила сильная слабость, а затем она пошла на поправку. Я радовался, что у нас появилась зацепка, однако оказалось, что пока она была в заточении, произошли убийства…

Он рассказывал и рассказывал, и казалось, что сомнений в моей невиновности не осталось, как одна дородная женщина в старомодном, выцветшем платье громко заявила:

— Но я видела, как она кралась! Вся в крови! С горящими глазами! Готовая разорвать любого, подвернувшегося под руку!

— Вы уверены? — спросил ее господин Гельд и обернулся к Дельрену, смотревшему на свидетельницу с ухмылкой победителя.

— Конечно! — с придыханием подтвердила та. — Да я до сих пор вижу так же хорошо, как в молодости!

— Замечательно! — отозвался Дельрен. — Преступник должен быть наказан! Опишите подробнее, что вы видели в тот вечер.

— Я услышала шум, выглянула в окно и увидела черную, косматую тень! Это была точно она!

— Опишите подробнее черную, косматую тень, — не отступал он, намеренно заостряя внимание зрителей на косматости подозреваемой.

— Покрытая густой шерстью, с горящими глазами, скрючившаяся… Да-да, глаза горели на черной морде!

После уточнений свидетельницы, задетая грубостью Падия громко фыркнула:

— На свои усы посмотри! Даже ими оплывшую рожу не обезобразить!

Свидетельница позеленела, набрала в грудь воздуха… В зале заседаний запахло склокой, но громкий стук молотка поставил точку.

— Тишина! Тишина! — рявкнул секретарь, и Дельрен продолжил:

— По

признакам, что вы перечислили, можно с уверенностью утверждать, что это точно не потерпевшая!

— Поподробнее, ди Совер, — насторожился старичок из членов комиссии. — Если есть еще свидетельства невиновности этой девицы, мы хотим их услышать. Кстати, вы обещали поведать нам о смерти Навис.

— Я помню, — отозвался Дельрен. — Перехожу к обещанному. Но перед этим хочу уточнить: есть ли еще свидетели?

Никто не отозвался, и он продолжил:

— Тогда, если мадам Давину единственная свидетельница, на ком строится подозрение, я запросто оспорю его. Итак, вы утверждаете, что двуликая была косматой. Какой примерно была шерсть?

— Обычной! Песьей! — заявила растерянная свидетельница. И все представители кланов поморщились, как от зубной боли. — Черной или темно-серой! Густой!

— Какой длины?

— Да откуда же я знаю? Густая, топорщащаяся…

— Глаза?

— Как фонари! Взглянула на меня, и я чуть не умерла от страха. Вся в крови!..

— На черной шерсти крови ночью не видно. Или вы унюхали из-за стекла? — съязвил Дельрен.

— Не выгораживайте свою шлюху! — завизжала та.

— Прошу записать оскорбление мадам Давину, — обратился Дельрен к писчему. — Позже я намерен взыскать штраф за оскорбление ловчего при исполнении.

Стоило хамоватой свидетельнице услышать о штрафе — мигом присмирела, губы поджала. Еще и сумку к груди прижала, мол, не отдам накопленное.

— Так вот, дамы и господа присутствующие. — Дельрен обвел зал победоносным взглядом. — Под описание мадам Давину может подойти любая двуликая, но только не пострадавшая от омерзительного снадобья!

— Она не оборотень? — спросил заинтригованный наместник. Он уже давно внимательно прислушивался к происходящему, перестав болтать с соседями.

— Оборотница, но иного рода. И выглядит иначе, чем все.

— То есть? — насторожились двуликие. Сарнар, его советник, Падия, Маглеб и многие другие оборотни подались вперед.

— Альена, — обратился ко мне Дельрен. — Покажись.

Легко сказать, покажись! Да я перестала дышать! Озноб и пот прокатились по спине. Столько глаз на меня глазеет! Но надо.

Медленно вытянула дрожащую от волнения руку, закрыла глаза и попросила Зверюню не вредничать. Апеллируя, что сам Дельрен просил показаться.

То ли тренировки мои не прошли даром, то ли Зверюня хотела угодить любимому защитнику, но я почувствовала, как кончики пальцев зачесались. Потом легкая щекотка перетекла на всю руку, шею, лицо, нос…

Открыла глаза и с облегчением выдохнула: получилось!

Аккуратные, молочного цвета коготки украшали мои руки. Легкий, светлый, едва заметный пушок покрывал запястья… А ошарашенные двуликие с круглыми глазами смотрят на меня и не находят слов, чтобы выразить эмоции.