Аляска-3
Шрифт:
– В магазине работала?
– оживленно спросил он. Я рассказала ему об "Элите". Он впал в состояние восторженного возбуждения.
– В Москве?! Тысяча квадратных метров?! И ты - директор?!
– Он картинно прикрыл ладонью глаза: - Удивительная женщина!
О такой игре говорят: "В этой шутке есть только доля шутки. Остальное - правда!" По всему было видно: то, что я - хозяйка крупного магазина, произвело на Романа неизгладимое впечатление. Тогда уж я решила добить его окончательно и заговорила по-грузински. Засмеявшись, выдала:
– Ес мартлац асеа! (Это действительно так!)
У
– Ты по-грузински разговариваешь?
Я вспомнила об Отари и сказала:
– Чеми кмари ихо картвели. (Мой муж был грузин.)
Тогда Роман, пристально глядя мне в глаза, внятно произнес:
– Мэ шэн момцонхар дзалиан (Ты мне очень нравишься!)
Я снова засмеялась:
– Ме вици! (Я знаю!)
Теперь, казалось, он готов был лопнуть от переполняющих его эмоций.
– Оля!
– Он с трепетом положил мне руки на предплечья. Его полные тугие щеки задрожали, красивый чувственный рисунок губ исказился.
– Оля!
– Мой пылкий воздыхатель не знал, что сказать. Час рвущихся из него жарких признаний еще не настал. В конце концов, он нашелся: - Ты не видела мой кабинет! Пойдем, угощу тебя вином!
Я знала, как грузины пьют вино. Они никогда не делают этого вне трапезы. А застолье для них - всегда повод для долгих и чистосердечных разговоров. То, что предлагал Роман, могло затянуться до вечера.
Мне не хотелось уходить. Но время общения, приличествующее первому знакомству, подошло к концу.
– Ар минда! (Не хочу!) Выпью чашку чая и поеду.
Роман провел меня в большой, стильно отделанный деревом кабинет. Спохватился и выкрикнул в зал продавцу-консультанту:
– Скажи Ларисе, пусть два чая принесет!
Я уже знала, кто такая Лариса. Эта высокая дама с длиннющими накладными ресницами и большой грудью работала в магазине администратором. Когда Роман нас знакомил, я удивилась тому, что на ней короткое яркое платье с глубоким декольте. На службу в таком одеянии не ходят.
Меня покоробило то, что Лариса выполняет у Романа функции секретаря и вхожа к нему в кабинет. "Впрочем, - урезонила я себя, - другого секретаря или администратора у грузина и быть не может. Все у них чересчур. Строгий костюм, а на руке - здоровенный перстень с камнем. Стильный кабинет, а в нем - сексапильная кукла..."
Роман с беспокойством спросил:
– Почему так быстро уезжаешь? Побудь еще!
– У меня сын без дела болтается, - нашла я разумное объяснение своему скорому уходу.
– Ему присмотр нужен.
Роман вскинулся:
– А сколько ему лет?
– Тринадцать.
– Взрослый уже! Так пусть у меня в магазине работает! Вот тебе и присмотр! Я его всему научу!
Этот страстный грузин буквально ломился в двери моей жизни. Мне нравилось, как безоглядно он это делал. И предложение его мне было по душе. Работа в магазине пошла бы Сереже на пользу.
Лариса, громко стуча высокими каблуками, принесла чай. Роман не обратил на нее внимания.
– Тринадцать лет - переходный возраст!
– темпераментно продолжал говорить он.
– Особый подход к подростку нужен! Вот я и займусь заодно воспитанием твоего сына!
Я тут же вспомнила его рассказ о воспитании уголовников в Омске. Лавры Макаренко, похоже,
– с удовольствием оценила я.
– Конечно, общение с Романом ума Сереже не прибавит. Но вот что такое мужская харизма и деловитость, он узнает хорошо. А то и руками работать научится!"
– Интересная идея!
– сказала я.
Роман расцвел.
– Так я тогда вечером приду, познакомлюсь с твоим сыном!
– воскликнул он.
Он не ломился в двери моей жизни. Он проходил сквозь них, не видя преграды. Я задумчиво сделала глоток чая. Потом со вздохом спросила:
– Когда тебя ждать?
Вот уж правильно люди говорят: "Пришла судьбинка - не отгонишь дубинкой"!..
Роман проводил меня до машины.
– Саг'амомде! (До вечера!)
В ответ я иронично улыбнулась:
– Ахал шэхвэдрамдэ! (До новой встречи!)
***
Уже смеркалось, когда плотная фигура Романа показалась на садовой дорожке, ведущей к дому. Его сопровождал Саша. Роман что-то спрашивал у него, вертел лысой головой: оглядывал мои владения. Кивал на пышные цветущие кустарники, ажурную восьмиугольную беседку, пруд с фонтаном. Я слышала его восхищенные восклицания. В руках он нес бутылку вина и пакеты с виноградом, бананами, первой крупной черешней.
Я была рада его появлению. И не потому, что он взялся ухаживать за мной с необыкновенным жаром. Это, конечно, подкупало, но не составляло сути симпатии к новому знакомому. Роман отвечал потребностям моей жадной до жизни и энергичной натуры. Я вдруг осознала, как сильно ошиблась, выбирая в мужья Архитектора. Его скрытность и скупая сдержанность были мне чужды. А вот полный сил и желаний, деятельный и неугомонный, щедрый в своих проявлениях Роман меня притягивал.
"Мы с ним во многом похожи, - думала я.
– И это здорово!"
– Оля!
– вошел Роман на веранду.
– Какой красивый у тебя сад!
– Он поставил бутылку с вином и выложил фрукты на стол.
– Отметим выход твоего сына на работу?
– Ты сначала познакомься с ним, - улыбнулась я.
Роман живо огляделся.
– Я за этим и пришел! А где он?
Я позвала Сережу. Роман разговаривал с ним хорошо. Не фамильярничал, не хлопал по плечу, не занудствовал, не строил из себя строгого дядю. Этим часто грешат взрослые мужчины при общении с незнакомыми подростками. Роман же с достоинством предложил Сереже поработать в своем магазине, а потом стал с увлечением о нем рассказывать. Из его слов выходило, что моего сына нанимает хозяин огромного торгового центра, на котором держится автобизнес всего Пушкино!
По Сашиным рассказам о Романе я уже поняла: у него была склонность к невинной лжи ради хвастовства. При этом он выдавал желаемое за действительное с такой убежденностью, что сам потом верил в свой обман. Как у Пушкина: "Ах, обмануть меня нетрудно!.. Я сам обманываться рад!"
И эта его наивная ложь была мне симпатична.
– Я тебе все покажу!
– говорил Роман Сереже.
– Товар будешь знать, отпускать научишься, на кассе стоять! Водить умеешь?
Сережа отрицательно помотал головой. До поры я не разрешала ему садиться за руль "Мерседеса" или "Газели".