Аляска – Крым: сделка века

Богачев Сергей Валентинович

– И флот будет, и Севастополь. Пусть дипломаты свои интриги плетут. Наше дело – быть готовыми, когда они одержат победу на своём фронте, а для этого… Ты готов, брат? Только тебе могу доверить.

– Не впервой, государь. Мужики на путиловских верфях говорили – сдюжаем. На тот случай план уже продуман в общих чертах: была бы железная дорога до Севастополя, разве решились бы союзники на осаду? Нет. Был бы флот броненосный, подошли бы на рейд? Точно нет. Металл нужен. Наш металл. Тогда и лист броненосный сделаем, и рельс. Немногим больше мы, чем Англия, нам без дорог будущего не видать.

– Ну что ж… Чем сложнее цель, тем интересней к ней идти. Я так понимаю,

ты, Константин Николаевич, согласен. Теперь с тебя спрос будет и за флот новый, и за дороги железные…

Глава IV

11 ноября 1863 г. Форт Константин. Кронштадт.

Порывистый ветер с моря гнал коричневые волны с залива в сторону Маркизовой лужи [9] . Еще немного – и лёд покроет поверхность Невской губы хрупкой коркой, которая затем за пару ночей превратится в прочный панцирь, делая невозможным полноценное судоходство.

9

Невская губа (фолк.) Иногда Маркизовой лужей именовали за его мелководность и весь Финский залив.

Суета в форте «Великий князь Константин», как это обычно бывает в частях, предвосхищала визит высокой инспекции. Матросы сновали поодиночке и группами, передвигая необычного вида деревянные конструкции с подвешенными на них цепями железными листами, опиравшимися на дощатую стену. Со своих позиций были сняты два орудия – одно, английское, 68-фунтовое, системы Дандаса, другое, только поступившее в форт, производства завода Круппа. Пушки установили на расстоянии двухсот метров от железных щитов, служивших в данном случае мишенями.

Командир форта, полковник артиллерии Мельников с удовлетворением принял доклад офицера о полной готовности к испытаниям – к берегу уже причаливал катер из Санкт-Петербурга.

На берег, придерживая фуражки от ветра, сошли генерал-адъютант, товарищ [10] генерального инспектора по инженерной части Эдуард Иванович Тотлебен; полковник, военный инженер Оттоман Борисович Герн и еще несколько офицеров, представлявших военное и инженерное ведомства.

Тотлебен, ступив на сушу с палубы колыхаемого волнами небольшого катера, уверенным шагом, не ожидая встречающих (он категорические не принимал разного рода формальностей и лести) двинулся в направлении форта Константин. Генеральский мундир был виден издалека, так что, встречающая сторона вполне была осведомлена о прибытии комиссии во главе с гением военной инженерии.

10

Заместитель.

Тот самый Тотлебен, который, исправил непредусмотрительность Меньшикова, успел в спешном порядке возвести укрепления в Севастополе, который спас город от штурма союзного десанта, теперь руководил переоснащением фортификаций. Поручение это генерал получил от Великого князя Константина и первым стал форт, названный в честь самого брата Императора.

Мощь артиллерии английского и французского флотов, получивших в своё распоряжение нарезные орудия, требовала принятия срочных мер. Как и всё в России, модернизация происходила

авральным порядком.

– Итак, полковник, как наши дела? – генерал, не останавливаясь, проследовал к металлическим щитам.

– Ваше Высокопревосходительство, всё готово! – отрапортовал командир форта.

Тотлебен снял перчатки и руками принялся ощупывать холодный металл. За его действиями и реакцией наблюдали два человека, одетых не по российской моде.

– Англичане? – кивнул в сторону тех двоих генерал.

– Так точно, Ваше высокоблагородие! Прибыли с Британских островов, сопровождая груз!

– Пригласите их, чего они там мёрзнут? – ухмыльнулся Тотлебен, обратив внимание, что англичане одеты явно не по погоде. Лондонский климат от здешнего в это время года выгодно отличается мягкостью и официальные гости явно не учли этого обстоятельства.

Лейтенант, стоявший позади командира форта, по армейской привычке приказным жестом махнул рукой, чтобы не терять времени, но англичане продолжали стоять на месте.

– Эх, черти… – молодому офицеру пришлось пробежаться.

– Что эти русские о себе возомнили? – негромко сказал один из англичан своему помощнику, которого он взял в поездку в качестве переводчика – у того были русские корни и он сносно владел языком.

– Как обычно, мистер Хьюз… дремучие, некультурные люди… – ответил ему помощник, сопровождая к генералу.

Среднего роста, розовощёкий, англичанин с седыми бакенбардами, спускающимися вниз от котелка, своей искренней улыбкой произвёл на Тотлебена обезоруживающе приятное впечатление. Этот подданный Британской короны не вписывался в стереотипы того, как должны выглядеть островитяне: он был не бледным, не худым, не имел острых черт лица и не изображал аристократскую невозмутимость. Полная противоположность.

– Разрешите представиться, господин генерал. Управляющий Мильвольским железопрокатным заводом, Джон Джеймс Хьюз, – переводчик с ужасным акцентом, свойственным англичанам при русском произношении, прокартавил первую фразу своего шефа, произнесённую в адрес русского генерала.

– Это та самая броня, которую ваше Адмиралтейство так нахваливало?

– Абсолютно так.

– Проводились ли испытания? – строгим голосом испросил Тотлебен. Ему было интересно, насколько искренне поведет себя английский промышленник. На самом деле, генерал-адъютант знал о результатах контрольных отстрелов, проведенных в Англии, всё в мельчайших подробностях.

– Проводились, конечно. Британское Адмиралтейство не имеет привычки верить на слово. Именно поэтому, наш флот – лучший в мире, – тон англичанина изменился с благостно-мягкого на уверенный, с нотками некоторой, допустимой приличиями, жёсткости.

– Ну, это временно… С какого расстояния расстреливали броню?

– Со ста саженей [11] , господин генерал.

Тотлебен, повернувшись в пол-оборота, искал глазами командира форта:

– Полковник Мельников, прикажите подкатить орудия на четверть расстояния. Будем расстреливать с семидесяти саженей.

– Есть! – кивком головы полковник отправил своего лейтенанта выполнять приказ.

Пока столичная комиссия, англичане и военные шли под специальный навес, оборудованный за каменным бруствером, артиллеристы под командованием своих младших офицеров перекатывали пушки.

11

1 сажень = 7 футов = 2,13 м. 100 саженей = 700 футов = 213 м.