Аляска, сэр!

Шестера Юрий

Алексей Михайлович отошел к краю стоянки. Прерию освещал призрачный голубоватый свет луны, и лишь далеко на северо-востоке мелькали всполохи бушевавшего там степного пожара.

С наступлением ночи степь оживилась: мириады скрывающихся в густой траве насекомых огласили ее просторы разнообразными, на все лады, звуками. Время от времени издалека доносились то крик неведомой ночной птицы, то жалобный вой койота, выбравшегося, видимо, в сумерках из своей норы на поиски добычи.

Первозданность степи очаровывала. И Алексей Михайлович

в который уже раз мысленно поблагодарил судьбу за то, что она забросила его в эти дикие, но совершенно удивительные края, отделенные от отчего дома многими тысячами верст.

Когда ужин созрел, путники уселись вокруг костра, от которого остались только слабо тлеющие угли.

– Эх, сейчас хотя бы самую малость «огненной воды» пригубить, – мечтательно вздохнул Майкл, с аппетитом жуя ароматный кусок жареного мяса. – Но Алекс на время нашей вылазки объявил сухой закон, а мы, американцы, как известно, граждане законопослушные…

– Особенно когда находимся за пределами своей страны, – хохотнул Уильямс.

– Кстати, Алекс, – сменил тему разговора Майкл, – а как вы оцениваете результаты нашей разведки?

– Безусловно, положительно. Особенно если учесть, что все мы, слава богу, остались живы и здоровы.

– Причем во многом благодаря Кучуму, нашему Четвероногому Воину, – Майкл любовно погладил пса по голове, и тот с готовностью подставил ему под руку ухо. – Надо же, – подивился американец, – зверовой же ведь пес, а смотри-ка, как отзывчив на ласку!

– Ха, ты, небось, тоже замурлыкал бы, приласкай тебя сейчас какая-нибудь женщина, – снова подковырнул приятеля Уильямс.

– Ну, это уж само собой, – ничуть не обиделся тот. – Только я ведь почти что траппер, вольный бродяга. Так что неизвестно, когда со мной такое чудо случится, – ностальгически вздохнул он.

– Ничего, дружище, вот вернемся за Миссисипи – там и отведешь свою грешную душу в обществе девиц определенного поведения, – усмехнулся Уильямс.

– Вот ученый ты вроде человек, Уильямс, но не шибко, похоже, умный, – беззлобно отреагировал на очередную иронию друга Майкл. – Когда ж это мы, интересно, вернемся-то? Года через два, не раньше… – Он безнадежно махнул рукой.

– Отчего же? – не успокаивался Уильямс. – Возьми пример вон хоть с Алекса! Он-то нашел ведь себе индейскую девушку и, как мне кажется, нисколько о том не жалеет.

Алексей Михайлович улыбнулся.

– Да что ты нас сравниваешь, Уильямс?! Алекс – обстоятельный мужчина, не то что я… – И он снова огорченно махнул рукой.

Перестав подшучивать, Уильямс трогательно обнял безутешного приятеля.

– И все-таки, друзья, я считаю, нам очень повезло, что мы не нарвались на передовой отряд гуронов, – продолжил Воронцов, когда пикировка между американцами благополучно закончилась.

– Почему вы считаете, что мы столкнулись не с передовым отрядом? – живо поинтересовался Уильямс.

– Сужу по численности и вооружению. Двенадцать человек

с одним-единственным ружьем на всех – слишком уж несолидно для передового отряда. Скорее всего, мы имели дело с разведывательным отрядом, аналогичным нашему. Ведь если бы у Яндоги имелись мустанги, численность нашего отряда была бы, думаю, не меньшей, чем у гуронов. Кроме того, у лошадей гуронских воинов не было седел – потому-то после нашего залпа, напугавшего их мустангов, всадники и посыпались с них как груши с дерева вместе с попонами.

– А вот сахэм, – вступил в разговор Майкл, – единственный, кто сидел в седле, зацепился, видно, мокасином за стремя, потому и не смог вовремя спрыгнуть с падающего коня. Зато тот, на наше счастье, придавил его ноги своей тушей, лишив тем самым возможности воспользоваться ружьем.

– Справедливое и существенное замечание, – кивнул Алексей Михайлович. – А посему позвольте выразить вам, друзья, огромную благодарность за желание присоединиться к нашему с Чучангой предприятию. – Он сделал признательный полупоклон в сторону американцев. – Ведь вдвоем мы точно не смогли бы отбить атаку гуронов.

– Это мы должны благодарить вас, Алекс, – возразил Уильямс. – Ведь если бы во время преследования нас индейцами вы с Чучангой не придержали своих мустангов и не дождались бы нас с Майклом, вряд ли мы сидели сейчас с вами у костра и вели бы задушевную беседу…

– А моя огненная шевелюра уже украшала бы вигвам сахэма, ни дна ему, ни покрышки! – Майкл даже сплюнул от негодования.

– Ты бы лучше вовремя следил за своим пистолетом и уж тем более не прятал бы его от своих товарищей, – упрекнул его Уильямс.

– Выходит, Уильямс, вы тоже не знали о наличии у Майкла пистолета?! – удивился Алексей Михайлович.

– Выходит, что так, Алекс, – угрюмо посмотрел тот на приятеля, и граф удивился еще раз, впервые увидев отразившееся на лице Майкла смущение. – Оказывается, не все просто в наших с ним отношениях: вот так годами бродишь бок о бок по прериям и знать не знаешь, что он держит у себя за пазухой.

– Черт бы побрал этих мерзких гуронов! – воскликнул вдруг в сердцах Майкл. – Нет, ну разве можно вести подобные разговоры, когда ни в одном глазу?! Ведь хотел же прихватить с собой хотя бы толику виски! На всякий случай, для профилактики, так сказать… Да побоялся, что Алекс не одобрит моей самодеятельности.

– Сейчас, пожалуй, и одобрил бы, – невольно улыбнулся Воронцов.

– Так в чем же дело?! – обрадованно воскликнул Майкл и, резво вскочив с травы, помчался искать свою лошадь.

Уильямс усмехнулся:

– Надо же, оказывается, даже у Майкла иногда пробуждается совесть.

– Просто он понял, что опасность уже миновала, – заключил Алексей Михайлович.

* * *

Вернувшись, Майкл под завороженным взглядом Чучанги зубами вытащил пробку из горлышка плоской бутылки и с сожалением сказал: