Алые крылья. Трилогия
Шрифт:
– Ого… А тут все на месте!
Войдя вслед за юношей, Роми устало опустилась в кресло и оглядела совершенно незнакомую ей аппаратуру.
– И ты умеешь всем этим пользоваться?
Всеслав коротко кивнул и принялся колдовать над пультом. Узел дальнего обнаружения ожил: отсюда даже не отключали питания. Помучав клавиатуру настройки, кадет вздохнул и развернулся вместе с креслом к Роми.
– Вообще-то я недоучка… – сказал он. – Ты знаешь… я ведь соврал тебе. Я слабак: меня отчислили. С почетом, с правом поступления в любые учебные заведения вооруженных
Роми задумчиво поглядела на него. С первого дня полета мальчишка смотрел на нее влюбленными глазами. Мальчишка, влюбленный мальчишка… Это ее даже смешило. Сейчас он казался ей кем угодно, только не мальчишкой. Роми расстегнула портупею, потом пояс и небрежно швырнула на пол свой меч. Погруженный в себя, Всеслав следил за ней с полнейшим равнодушием. Девушка выбралась из кресла, быстро сбросила с бедер форменную юбку, изящно избавилась от туфель и принялась расстегивать замочки чулок… В глазах кадета появилось недоумение.
– Тебе жарко?
Роми молча стянула с себя трусики вместе с поясом и приблизилась к нему.
– Что ты… что с тобой? Слав…
Всеслав испуганно отпрянул от нее и побледнел – наверное, сильнее, чем в момент нападения. Роми, высокая, сильная, как тигрица, властно прижала его к пульту, уверенной рукой приспустила на нем брюки и впилась в его чуть подрагивающие губы поцелуем. Юноша вырвался, посмотрел ей в глаза и вдруг покорно прижался к ее высокой груди, скользя холодными пальцами по гладким, крепко прорисованным бедрам.
Несколько минут спустя, дрожащий словно мышь, Всеслав сел на пульт и запрокинул голову. Под его прикрытыми веками крутились звезды.
– Если бы у тебя еще была сигарета… – мечтательно прошептал он.
Роми следила за ним глазами охотящейся хищницы.
– Как я понимаю, ты должен быть очень сильным, – хрипло произнесла она, расстегивая нагрудный карман кителя. – Просто пока ты еще этого не знаешь…
За спиной юноши что-то громко пискнуло. Всеслав стремительно развернулся, скользнул взглядом по дисплею и подавился дымом. Его пальцы заметались по клавиатуре.
– Они отчаливают! – выкрикнул он. – Они отходят! Наверное, их кто-то испугал!..
Роми бросилась к юноше – а тот, вдруг позеленев, закатил глаза и медленно осел на пол.
Глава 1
Пушистый белый снег, первый снег этой зимы, тихо падал на темные плиты старинной аллеи, освещенной редкими розоватыми фонарями, что там и сям торчали между деревьев. Вечер принес с собой безмолвие, жгучий до того мороз сменился влажноватой оттепелью, и двое мужчин, неспешно вышагивавшие по аллее, радостно подставляли лица крупным снежинкам.
Один из них был стар. Время и люди оставили свои следы на его узком сухом лице с тонким выделяющимся подбородком. Впалые щеки украшали несколько едва заметных шрамов, еще один шрам, тщательно приглаженный хирургами, рассекал надвое его высокий лоб, вокруг носа залегли глубокие складки, но
Второй годился старику в правнуки. Тонкокостный, почти миниатюрный молодой человек в высоких, до бедер сапогах, узорчатой замшевой куртке, стянутой на талии двумя поясами, носил волосы столь же длинные, как и его собеседник. Родственниками они не были, и в то же время внимательный наблюдатель мог бы заметить, что оба – и старик и молодой – имели ряд каких-то почти неуловимых общих черточек. Игриво танцующая походка, птичьи резкий поворот головы… Оба были солдатами.
– …Те времена прошли, – голос старика казался скрипучим, и в нем была горечь, – разумеется, я далек от того, чтобы считать, что раньше и вода была мокрее, но ведь существуют вполне объективные критерии…
Он умолк, выпростал из-за спины правую ладонь – в свете недалекого фонаря сверкнул большой перстень, натянутый поверх тончайшей черной кожи перчатки, – и достал из внутреннего кармана пальто потертый кисет. Его спутник остановился и несколько минут наблюдал, как старик неторопливо, обстоятельно набивает изогнутую темную трубку.
– Мы вступили в проклятые времена, – продолжил старик, окутываясь дымом. – И хуже всего то, что конец известен заранее. Это не тот случай, когда что-то можно изменить, нет. Все, что мы можем, – это смягчить падение.
Он вновь умолк. Под ногами тихонько поскрипывал снег. Молодой остановился, снял с головы высокую шляпу с тульей в виде усеченного конуса, тщательно стряхнул с нее снежинки, пальцем в перчатке протер широкую пряжку на украшавшем шляпу ремне и задрал голову вверх.
– Никогда не привыкну к чужому небу.
Старик негромко рассмеялся и приобнял его за плечи.
– Сейчас почти не видно звезд… Знаешь, я очень рад, что ты нашел время прилететь. Я знаю, твои дела идут хорошо, жена тебе попалась удачная, с хваткой… Мне кажется, тебе сейчас самое время немного отвлечься и вспомнить о том, что когда-то и ты носил погоны, Непутевый…
Бросив взгляд на хронометр, Махтхольф обреченно вздохнул и вылез из кресла. Немилосердная жара, выжигавшая Портленд в течение двух последних месяцев, сегодня вдруг сошла на нет, и через раздвинутые секции огромного окна в кабинет врывался ласковый прохладный ветер. С минуту Хикки бездумно наблюдал, как далеко внизу, в суетной паутине стритов, ползет плотная толпа машин. Близился вечер, автомобили уже начали забивать и без того не пустующие улицы огромного делового центра – пройдет еще полчаса, и он намертво, засядет в пробке на Алвин-авеню, которая поднимается к ситивэям Южного кольца. Хикки поправил галстук и решительно потянулся за своим легким камзолом, наброшенным на спинку ближайшего стула.