Алые слезы
Шрифт:
Евмен смотрел, как Люко заводит своих людей, и осознавал, как многому еще предстоит научиться. Однажды ему придется вести десантников в бой, а командирское звание означало отказ от себя ради солдат.
Во всяком случае, теперь он точно знал, чего хочет. Первая искра понимания зажглась в его душе в тот миг, когда он прикончил Багрового Кулака, а теперь, когда видел, как Люко поднимает свое подразделение, оно полыхало в нем. Империум превращал людей в тех, кого стоило бы ненавидеть, и только отдельным счастливчикам везло это осознать. Пропитавшись войной, Империум взращивал целые поколения людей только для того, чтобы превратить их в солдат, чтобы они погибали в таких местах, как Грейвенхолд, чтобы они охраняли насаждаемые
— Твои скауты устали, — сказал Сарпедон, подойдя к Евмену со спины и возвышаясь над ним как минимум на половину роста благодаря своим паучьим лапам. — Но вы мне тоже понадобитесь.
— Где наше место? — спросил Евмен.
— Повсюду, скаут Евмен. Испивающим Души придется столкнуться лицом к лицу с Имперской Гвардией, и тут я ничего не могу поделать. Но у вас другая задача, Евмен. Я хочу, чтобы вы нашли Теллоса.
Глава девятая
Гусеницы «Гибельного клинка» перемалывали изуродованную сражением землю. Лорд-генерал Ксарий, сидящий в относительной безопасности под защитой брони сверхтяжелого танка, всматривался в картины разрушения, развертывавшиеся перед ним на многочисленных экранах, получавших данные с наружных пикт-камер.
Дела шли плохо. Останки селевкийцев устилали траншеи, откуда гвардейцы выгоняли врагов, окопавшихся вокруг высящихся остовов фабрик и ангаров. Многие здания стояли почерневшими трупами, другие все еще были объяты пламенем, а некоторые разрушены до основания селевкийской бронетехникой.
— Догоняй их, Хасдрубал, — приказал по воксу Ксарий, с трудом слыша даже самого себя за ревом моторов «Гибельного клинка» и лязгом обломков под его гусеницами.
Танк равно превращал в прах и кирпичи, и плоть. «Гибельный клинок» волок свою тушу по изрытой земле, но даже шум не мог помешать Ксарию расслышать грохот тяжелых орудий вдалеке. И на фоне всех остальных звуков с самого начала операции раздавался непрекращающийся рев артиллерийских залпов, разносящих в пыль здания Грейвенхолда.
— Так точно, сэр, — отозвался Хасдрубал, командующий танком из его бульдожьей носовой части. — Водитель! Подводи ближе, надо нагнать пехоту!
Ксарий мог видеть наступающих солдат. Трельнан старательно подгонял своих людей, чтобы уже первые две волны смели окопавшихся противников. Несколько «Стражей» — высоких двуногих роботов, способных стремительно перемещаться среди индустриальных развалин, — сопровождали бойцов, осторожно бредущих среди руин и дыма. Прямо перед носом «Гибельного клинка» возникла группа гвардейцев, проверяющих внутренности сожженного «Леман Русса». К их лазерным винтовкам были примкнуты штыки, готовые пронзить любого грейвенхолдца, решившего устроить засаду в обломках. Солдатам уже неоднократно приходилось уничтожать подобные западни — мятежников мало волновали вопросы собственной гибели, и часто они залегали после основного удара, чтобы вновь и вновь подниматься против гвардейцев, уже решивших, что отделались малой кровью.
С другой стороны, конечно, в результате гвардейцы всегда были настороже. На одном из экранов заметались всполохи лазерных выстрелов, и Ксарий, обернувшись к нему, увидел группу грейвенхолдцев, прижатых к земле плотным огнем селевкийцев в разрушенном фабричном здании, в то время как «Леман Русс» модификации «Разрушитель» превращал руины в прах залпами из своего осадного орудия.
Ксарий переключил изображение на камеру, установленную на носу одного из идущих в первых рядах «Стражей», — картинка подрагивала в такт шагам машины и время от времени вспыхивала багрянцем, когда та стреляла из мультилазера. Было что-то зловещее в одном изображении, без звука. Селевкийцы укрывались позади дымящихся разрушенных хижин, бежали по пронизывавшим трущобы сточным канавам,
«Страж» развернулся к огневой позиции — там был установлен тяжелый стаббер с ленточной подачей боеприпасов, которым управляли стрелок и заряжающий, — и послал в залегших грейвенхолдцев ослепительно пылающую стрелу. Один из противников скончался на месте, а второй потерял руку, и гвардейцы бросились к нему, чтобы добить.
Кошмарное сражение, где солдатам часто приходилось биться в рукопашной, перетекало с улицы на улицу, из комнаты в комнату, плыло мимо хижин, превращенных в развалины массированной бомбардировкой. Ксарий покачал головой. Хуже нет, когда твой враг — безумец, ведь сумасшедшие не бегут. Их приходится убивать — убивать всех до последнего. А это, в свою очередь, порождает такие вот сражения.
— Трельнан, — вызвал лорд-генерал по воксу полковника селевкийцев, — вы уже получили тактические отчеты?
Командная вокс-сеть принесла потрескивающий голос Трельнана — тот находился в мобильном командном центре, размещенном в «Саламандре», ползущей следом за «Леман Руссами» его гвардейцев, не дававших напасть на полковника.
— Передачи с фронта обрывочны, сэр, но мы получаем достаточно устойчивое изображение от одной из следующих волн. Там четкая картинка.
— Хорошо. Присылайте.
— Вас понял. Высылаю единым пакетом.
— Берегите себя, полковник.
— Вы тоже, сэр. Конец связи.
Ксарий выглянул из своего крошечного тактического «кабинета» — над ним с потолка свисали орудийные сервиторы, чьи металлические шарнирные лапы подавали снаряды в массивные пушки «Гибельного клинка». Лорд-генерал полагал, что от трех самонаводящихся тяжелых болтеров, установленных на его танке, куда больше пользы, чем от больших орудий, — потоки огня, наводимого древним машинным духом, были способны разорвать на куски любого грейвенхолдца, рискнувшего приблизиться к ним. И Ксарий сомневался, что чудовищному мегаорудию или широкоствольному «Разрушителю» придется на Энтимионе IV выстрелить хотя бы раз.
Включился голопроектор, чей массивный экран, установленный в танке, только усиливал общее ощущение клаустрофобии. Карта Грейвенхолда потрескивала статическими разрядами — дрожь танка тревожила деликатные механизмы аппарата.
Позицию Ксария отмечал уникальный значок, и лорд-генерал понимал, что об этом позаботился сам «Гибельный клинок». Сейчас он уже наполовину пересек индустриальный сектор, захваченный в самом начале массированного наступления. Несколько тысяч защитников Грейвенхолда, укрывавшихся здесь, были ослаблены агрессивным патрулированием и бомбардировкой, согнавшей их с насиженных мест. К моменту подхода первых волн Гвардии и бронетехники, покатившихся от восточной стены, сопротивление оказывали только несколько уцелевших гнезд противника. Вражеские контратаки не достигали «Гибельного клинка», и селевкийцы демонстрировали высокую дисциплину, выкуривая грейвенхолдцев, все еще пытавшихся укрыться в тени громоздких фабричных зданий. Первая волна селевкийцев выдохлась, но за трущобы уже сражались вторая и третья. Продвижение вперед оплачивалось большой кровью, но было непрерывным. Врагу ничего не оставалось, кроме как отступать перед потоком танков, идущих под прикрытием пехоты и сминающих гусеницами хижины.