Алюминиевые огурцы
Шрифт:
– На новогодний вечер организуем конкурс на лучшую постановку музыкального клипа. Идеи есть? – Ира воспользовалась паузой в конце урока английского.
– «Ласковый май»… «Мираж»… «Машина времени»… – посыпались предложения.
– Ребят, а не хотите что-то на английском языке? – неуверенно вступила Ираида Викторовна.
– «Модерн Токинг»! Обожаю! – Лиза Москина аж закатила глаза.
– И как мы их будем изображать? – Люба Николаева скептически скривила губы.
– «Статус Кво»! – вдруг выпалил Кочкин, обычно
– Точно! Я даже представляю, как будем маршировать по сцене в пилотках и погонах со смотра! – Ира показала большой палец Андрею.
– Night is falling and you just can’t see, is this illusion or reality? You’re in army now… – пела под фонограмму рок-группы Алиса у новогодней ёлки, и круглолицый Кочкин с выбритой головой улыбался во всю ширь, выделывая кульбиты фанерной гитарой.
«Наступает ночь, и вы просто не можете понять – это иллюзия или реальность?»
Глава 3
Мама, мы все сошли с ума
Следи за собой
Воробьи, распушив хвосты, устроили базарный переполох на палисадной вишне. Их весенняя говорливость перебивала доносившиеся с шестого (а может, с седьмого) этажа мерные металлические ноты Цоя: «…Группа крови на рукаве…»
Искрящаяся струйка талой воды, временами превращаясь в кап'eль, падала с подъездного козырька и хулигански разлеталась брызгами вокруг, ударяясь о бетонный пол.
Ира зажмурилась, подставив лицо ласковым апрельским лучам. Она стояла у подъезда Кати Боровиковой, сегодняшней именинницы. Оксана Пилипейко задерживалась, но время ещё есть – пригласили к четырём. Родители Оксаны Рудовой этой зимой наконец перебрались на родину, прихватив детей.
Подъездная дверь недружелюбно скрипнула, и рядом с Ирой остановилась тёмная фигура. Неопрятно всклоченные короткие волосы, глаза с подводкой, короткая болоньевая куртка, юбка цыганского кроя с испачканным подолом, подметающим дорогу, короткие ботинки – всё было чёрного цвета. Таких называли «метёлками».
Ира встречалась с этой персоной в прежней школе – она училась в параллельном классе, – но имени её не знала.
Девица оглядела Иру с ног до головы и цыкнула:
– Чо зыришь?
– На похороны собралась?
Та от неожиданности встрепенулась чёрной птицей. Ах, язык мой – враг мой!
– Чо сказала?! Давно не получала? Ща как умою! – и подставила ладонь под холодную струю.
– Что остановилась? Умой! – Ира понимала, что шутка была неудачной, но отступать не умела и отводить взгляд тоже – смотрела в упор, как дуло револьвера.
– Галка! Чего взбеленилась?
Обе обернулись на голос. Из подъезда вышла Наташа Владимирова. Одежда её копировала наряд подружки, только куртка тёмно-синяя, а ботинки красные.
Тут подошла и Оксана.
Разочарованная Галка скривила губы:
– Ладно! Встретимся ещё…
День рождения проходил за традиционным чаем с тортом
– Ну что это за юбки уродливые! Они их каждый день стирают, что ли? Волочатся же по тротуару?!
Именинница недоумённо уставилась на Иру:
– Это ж сейчас модно! Я тоже себе такую заказала у маминой знакомой.
Ира сочувственно вздохнула: «Ума у Кати как у продавщицы в сельпо! У таких-то родителей!» Мама – директор музея, папа – доцент в каком-то институте. Вся квартира книжными шкафами уставлена, а Катька двойками обрастает, пока не спишет у кого-то; чаще у неё, у Иры.
У стола, перебирая тонкими ножками, поджидала угощения, умоляюще глядя большими чёрными глазами, крохотная собачка.
– Первый раз вижу такую маленькую собаку. А как называется эта порода?
Катя похлопала по коленке, и живая игрушка радостно вскочила на хозяйку.
– Карликовый пинчер. Мама его из Китая привезла.
Оксана погладила чудо по голове, та поджала крохотные ушки, подавшись вперёд на ласку.
– И что все заводят больших собак – овчарок, колли?.. Или эту, помните, из «Электроника»? Какой-то терьер. Я их боюсь. Я только пуделей люблю.
Катя чмокнула своего питомца в мокрый нос:
– Скоро все таких малышей начнут держать. Они удобные.
«Собаку тебе – удобную, а юбку – неудобную. Потому что всё модно!» – подумала Ира.
Свой острый язык она и сама не любила. Услышав матерные слова от Владимировой, не выдержала:
– Хватит понос извергать из своего рта!
За подругу вдруг разъярилась Алиса:
– Степанова, давно нарываешься! От самой сейчас понос останется!
Ира долго слова не подбирала:
– А ты его своей юбкой подотрёшь?
– Ну, держись!
Ира не успела опомниться, как изящные ручки схватили её за кофту и рванули на себя.
Не стоять же истуканом! Она сжала Алисины запястья. Обе закружились в шаманском танце, каждая пыталась освободиться от упрямой соперницы. Ира смогла бы справиться, если бы не подлетевшая Наташка, вцепившаяся ей прямо в волосы.
Подруги прижали Иру к стене, и она, извиваясь змеёй, пыталась выскользнуть.
Девчоночья раздевалка, казалось, была абсолютно равнодушна к происходившему действу. Изредка доносился голос Любы Николаевой: «Ну хватит уже!»
«Метёлки» ослабили хватку. Алиса заметила уже миролюбиво:
– Что-то заигрались! А, все – дураки! – и махнула рукой.
Ира согласно кивнула.
Троюродная сестра Соня томно наблюдала, как за окном девятого этажа носились стрижи, похожие на маленькие истребители. Тонкими аристократическими пальцами она держала невидимую сигарету, подносила к губам и выдыхала воображаемый дым на оконное стекло. Длинная чёрная юбка выдавала связь с миром гопников.
Родители часто общались и разрешали детям устраивать друг у друга ночёвки. Девочки пили чай с пирожными, играли в куклы, став постарше – в настольные игры.