Алый бант в твоих волосах
Шрифт:
— Ну, извини! — саркастично сказала Катюха. — Она интересовалась твоим семейным положением. Что нам надо было ей отвечать? Что мы твои жёны?
— Ладно, не злись, Кать! — Я грустно вздохнул. — Эх… Ну сказали и сказали. Что ж теперь…
— Тём? Ты на нас обиделся? — задала вопрос Сашка и по-щенячьи посмотрела в мои глаза.
— Нет, совсем нет. Забудьте вы уже про эту Леру! — ответил я и, убрав ладони со спинки дивана, распрямился.
— Пойду-ка я лучше в душ! — решила младшая сестра, поднялась с дивана
— А ты есть хочешь? — тут же задала вопрос Катя. — Я такое тебе приготовила! М-м… Пальчики оближешь!
После ресторана есть мне не очень-то и хотелось. Особенно на ночь. Но, помня, что Катя сидела весь вечер дома одна и наверняка очень старалась приготовить что-то вкусное, я решил не отказываться. Тем более что она готовила это для меня.
— Да. Но только полпорции, а ещё лучше треть.
Катя спрыгнула с дивана и отправилась накрывать на стол.
— Тогда иди мой руки! Сейчас всё будет!
Пока я переодевался в ванной комнате, в неё зашла Сашка с полотенцем в руках. Остановившись у душевой кабинки, она бросила на меня взгляд. И, решив, что я не буду смотреть на её голое тело, расстегнула свой лиф, скинула его с себя. Потом стянула трусики и, быстро отлепив от них прокладку, отправила её в урну. Запрыгнула в душевую кабину и, тихонько посмеиваясь, закрыла за собой тёмно-синюю матовую дверцу.
Хорошо, что она больше не стесняется этих дней!
? ? ?
— М-м… Куриные крылышки в кляре? Соус сама готовила. Ох… и кунжут! — говорил я, любуясь своим только что разогретым ужином.
На столе стояла тарелка с аппетитными крылышками. А ещё глубокая миска с жареными палочками из картофеля и соусник с кетчупом. Цветы были сдвинуты на край стола ближе к окну.
Катя сидела напротив меня, подперев подбородок сложенными друг на друга ладонями, и влюблёнными глазами смотрела, как я ем то, что она приготовила. И в первую очередь я, конечно, взялся за мясо. Как и просил, сестра положила немного — всего два кусочка. Поэтому я весьма скоро с ними разделался.
— Очень вкусно! — похвалил я стряпню сестры, а потом в шутку спросил: — Кать? А ты не боишься, что я стану толстым?
— Я тебе не дам стать толстым. Заставлю сжечь все эти калории.
— Звучит, как угроза. Мне уже начинать бояться?
— А зачем меня бояться? Я не собираюсь делать тебе плохо, — сказала сестра, и мне показалось, что шутка свернула куда-то не туда. Катя поднялась со своего стула и, перетащив его к торцу стола, села сбоку от меня. — Давай, попробуй мой жареный картофель!
Катя потянулась к миске с торчащими в ней ломтиками. Ухватила один из них за краешек, медленно вынула из миски, макнула другим концом в кетчуп и поднесла к моему рту. Я разомкнул губы и сантиметр за сантиметром втянул в себя хрустящую палочку. Сестра облизала оба своих пальца, которыми
— Тоже хочешь? — спросил я, видя, как жадно Катя смотрит на миску с угощением.
Взял из неё палочку, хорошенько обмакнул её в кетчуп, а затем поднёс к своему рту. Катя тут же изогнула брови. И когда я поднёс аппетитный ломтик картофеля к её губам, расслабилась и приоткрыла свой ротик. Она потянулась вперёд, откусила половину палочки и тут же захватила оставшуюся часть вместе с моим большим пальцем.
Он оказался у неё во рту по самую фалангу! Чёрт! У меня аж дыхание перехватило!
Повинуясь животному инстинкту, я захотел погрузить палец ещё глубже. Но остановил себя и вынул мокрый от слюны палец изо рта Кати. А она, довольно улыбаясь, стала жевать картофель, то и дело высовывая кончик языка и облизывая им свои губы.
Пока она доедала свою палочку, я успел заглотить ещё одну. Но когда потянулся за следующей, Катя трижды отрывисто промычала и поводила в стороны указательным пальчиком, будто бы запрещая мне прикасаться к картофелю.
Сестра снова потянулась к миске, вытянула из неё самый короткий ломтик и, макнув его в соусницу вместе с пальцами, приготовилась скормить мне. Катя специально взяла его так, чтобы испачкаться! Не зная, что сестра сделает дальше, я приоткрыл рот. И Катя медленно засунула в него весь ломтик, а потом размазала большим пальцем кетчуп по моей нижней губе.
Протолкнула ломтик кончиком указательного пальца, и он оказался зажат между моими губами. А когда мой язык коснулся подушечки её пальца, Катя медленно моргнула. Мне даже показалось, что в этот момент мышцы на её лице едва заметно дрогнули. Сестра сглотнула слюну и, поднеся руку к лицу, сама облизала оба своих пальца.
Это что, фетиш какой-то? В голову тут же полезли жуткие пошлости. И пока я о чём-то размышлял, Катя ждала продолжения, взглядом требуя для себя новую палочку. Вынув из миски очередной ломтик, я поднёс его к губам сестры. И в этот момент из ванной комнаты вышла вторая сестра. Катя схватила зубами картофельную палочку и развернулась.
— Что это вы там едите? — с любопытством спросила нас Сашка и направилась к столу.
— А ну, стой! — воскликнула Катька и поднялась со своего стула. — Это что на тебе такое?
Сашка в нерешительности остановилась в двух метрах от стола и оглядела себя. На ней была тонкая белая маечка и такие же белые трусики.
— Что-то не так? — спросила Сашка сестру и уже опять было собралась подойти к столу.
Но Катя шагнула навстречу, опустилась на корточки и двумя руками стянула с Сашки трусы.
— Что ты делаешь?! У меня же там!.. — завозмущалась младшая сестра, пытаясь сопротивляться, но Катя уже сделала то, что хотела.
— Так не пойдёт! Мы же договаривались! Или это Артём выбрал? Нет?