Алый глаз ворона
Шрифт:
— Сейчас проведём последнюю проверку, и вали отсюда! — беззлобно сказала Цунаде. — А то у меня сложилось впечатление, что я твой личный медик.
— В первый раз вы сами… Не важно!
— Ты хотел сказать, что когда-то я устраняла последствия своих же действий? Что-то не припомню! Не тогда ли это произошло, когда какой-то малолетний извращенец ухватил меня за грудь и тискал, словно крестьянин — коровье вымя?
Саске почувствовал, что краснеет и отвёл взгляд.
— Не дёргайся! — приказала Цунаде. — Сиди смирно!
Саске
— Я сказала не дёргаться! И смотри прямо, мелкий извращенец!
Саске мог бы ответить, что ей следовало надеть хотя бы медицинский халат и застегнуть его под горло, а уж если она в обычной одежде, то тогда хотя бы не наклоняться так сильно. Но характер у Цунаде был слишком вспыльчивым, поэтому Саске промолчал. Он предпочитал другой тип ролевых игр, а не «Наруто говорит Сакуре какую-то глупость с закономерными последствиями». То, что Камень Гелель позволил бы выдержать любые ранения, ни капли не успокаивало.
— А теперь воспользуйся додзюцу! — приказала она.
Саске послушно активировал Шаринган. К сожалению, величайшее додзюцу в мире показало содержимое глубокого выреза в непередаваемо подробных и чётких деталях. Чтобы отвлечься, он задумался о своих глазах, о тех фантомных ощущениях, что будоражили мозг не меньше, чем его так легко раздражаемый доктор. Учиха сосредоточился на утерянном Мангекё Шарингане. Казалось, он так близко, и никуда не исчезал, нужно всего лишь активировать…
— Саске, твои зрачки, они…
…и можно применять любую из великих окулярных техник Учиха. К примеру…
— …они изменяются!
… к примеру, ту же Цукуёми.
Вокруг Саске раскинулся чёрно-белый мир. Это был не госпиталь, Саске находился на привычном третьем полигоне. Что случилось? Как он здесь оказался? Почему он здесь? Может ли это быть каким-то долгоиграющим последствием его неосторожности, ментальной травмой или галлюцинацией?
— Что ты сделал, маленький засранец? — раздался за спиной злой знакомый голос.
Саске резко развернулся вокруг оси. Неподалёку от него собственной персоной стояла чёрно-белая Сенджу Цунаде. Саске почувствовал, как у него отвисает челюсть. Как только взгляд зафиксировался на Цунаде, её фигура стала обретать цвет и объём.
Её красивый лобик нахмурился, а лицо приняло свирепое выражение. Цунаде стала притопывать ногой, сложив руки на груди. И это стало её ошибкой.
Мир Цукуёми подчиняется желаниям и воле обладателя Шарингана. Но именно сейчас, когда Саске пребывал в ошарашенном состоянии, ни о какой воле идти не могло и речи.
Под изумлённым взглядом Саске от одежды Цунаде стали отрываться клочки, отлетать под неощутимым ветром и превращаться в яркие белые искорки. Не прошло и десятка секунд, как всё, что прикрывало Цунаде — лишь несколько скудных быстро истаивающих фрагментов.
— Итак, у тебя
Цунаде проследила за направлением взгляда Саске и на её лбу запульсировала жилка.
— Цунаде-сама! Я могу объяснить! Я всё объясню! Наверное! — не по-учиховски затараторил Саске. Но было поздно.
Цунаде, наплевав на скромность, сорвалась с места и длинным, захватывающим воображение прыжком, бросилась на Саске. К сожалению, Шаринган был всё так же активирован, поэтому не упустил ни малейшей детали, ни мельчайшего пружинистого и упругого движения. Поэтому Саске оказался полностью беззащитным.
К ещё большему сожалению, в этом мире он являлся богом, поэтому не смог потерять сознание, чтобы впасть в спасительное беспамятство. И до тех пор, пока Саске не пришёл в себя в достаточной мере, чтобы вспомнить, что бог здесь именно он, проходили худшие и одновременно лучшие сорок минут его жизни.
* * *
Остановить разъярённую фурию, пусть даже и шиноби каге-уровня, если ты устанавливаешь законы природы, оказалось не слишком сложно. Для этого достаточно лишь пожелать, и сама земля, деревья и воздух повинуются твоей воле. Гораздо тяжелее оказалось её успокоить.
Как только тело Цунаде оказалось намертво зафиксировано оковами вздыбившейся земли, которые очень удачно закрыли её тело, оставив торчать лишь голову, разум Саске окончательно прояснился. Цунаде осыпала его бранью и оскорблениями, кричала во всё горло, но воздух, послушный воле, не доносил до ушей ни звука. Наконец-то Саске получил возможность подумать над ситуацией, в которой очутился.
Он обладает Мангекё Шаринганом, это можно принять за установленный факт. Несмотря на то, что Саске по праву считал себя гением, ни один гений не может пробудить Мангекё из обычного трансплантированного Шарингана. Если бы подобная возможность существовала хоть в теории, тогда не осталось бы ни одного человека с обычным Шаринганом, а одной из самых востребованных и высокооплачиваемых профессий среди членов клана считалась бы ирьёнин-трансплантолог. Нет, можно, конечно, тешить себя мыслью, что только его светлый ум позволил додуматься до замены глаз, но идея лежала настолько на поверхности, что, если бы ею не воспользовались, клан Учиха звался бы Наруто Ичизоку.
Теперь, в ретроспективе, попытка сохранить глаз при использовании Изанами казалась по-детски наивной. Если бы это могло помешать деградации Шарингана, тогда все окулярные дзюцу использовались бы исключительно через клонов, а с момента изобретения Каге Буншин Изанаги перестала бы быть киндзюцу, а стала величайшим козырем клана, позволившим бы завоевать весь мир. Саске ненавидел брата, считал его предателем, мусором и отбросом, но никогда, ни разу, не усомнился в его уме. И тот факт, что Итачи использовал Цукуёми лично, ставил на вопросе окончательную точку.