Алый осколок
Шрифт:
К удивлению Теолрина, ему ответил не Клэйв, но Джейл:
— Ты прав. Я тоже не в восторге от того, что мы нажили себе столь серьезных врагов. Но что теперь, стенать и сокрушаться? Знаешь, мой отец как-то сказал: если зашел слишком далеко, не оборачивайся, чтобы ненароком не сбиться с верного направления.
Теолрин покосился на Джейл с прищуром.
— Кажется, ты еще упоминала, что ему по пьяни всадили нож в печень.
— Ну, это же не значит, что его советы бессмыслены. Просто он сам не всегда прислушивался к голосу своего разума. — Джейл подошла и положила ладонь Теолрину на
— Я не…
— Бери пример с Клэйва. Вот, его приятеля — капитана Корсвэна — разрубили напополам у него на глазах. Что спустя минуту сделал Клэйв? Правильно, отобрал у мертвеца свою трубку. — Джейл помолчала. Ее пальцы продолжали сильно сжимать плечо Теолрина. — В этом деле, Тео, не место сожалениям и переживаниям — они очень быстро сведут тебя в могилу. Так что возьми себя в руки и перестань забивать голову всякой ерундой… Ну, либо же будь готов к тому, что попросту не доживешь до того дня, когда нам удастся-таки продать осколок.
Перестань забивать голову всякой ерундой… Да уж.
Теолрин с натяжкой улыбнулся и кивнул. Джейл немного выждала и расслабила хватку.
— Другое дело, — ободряюще сказала она. — Ладно, приходи в себя. Пойду, посмотрю, как дела в плавильне.
Напоследок похлопав его по плечу, Джейл отправилась на корму.
Перестань забивать голову всякой ерундой… Эти слова продолжали звучать в его сознании, словно тревожный звон колокола.
Когда Джейл скрылась за люком, что вел в плавильню, Клэйв отошел от фальшборта и, приблизившись к Теолрину, подмигнул ему.
— А в ней что-то есть, скажи? — произнес Клэйв тихим, заговорщицким тоном. — Я, конечно, не большой любитель такой внешности, как у нее, но… черт, какая харизма! Какая уверенность в себе! А какие сочные дыньки, у! Знаешь, я даже подумываю, не подкатить ли мне к ней свой стеклострел? Если ты, конечно, понимаешь, о чем я…
— Ты серьезно? — Теолрин вздернул бровь в искреннем непонимании. — Мы на троих только что грохнули инквизиторскую команду, обеспечив себя проблемами до конца жизни, а тебя заботит Джейл и ее… дыньки?
— Ну, надо же мне как-то перестать думать о случившемся, вот я и пытаюсь переключиться. К тому же, что плохого в том, что меня возбуждают ее дыньки?
— Я все слышу, старый ты извращуга! — донеслось из глубины корабля. — Только попробуй подкатить ко мне свой стеклострел, и от него очень быстро останутся одни осколки, понял?!
— Эй! — возмущенно крикнул Клэйв. — Ничего я не извращуга! Я же не к Тео свой стеклострел подкатить собрался!
— Еще бы ты попробовал, — буркнул Теолрин.
— И с какой это стати я старый?! — не обращая на него внимания, продолжил орать Клэйв. — Мне всего лишь тридцать три! — Он недовольно всплеснул руками и вновь повернулся к Теолрину. — Нет, ну ты слышал? Мой стеклострел для нее, видите ли, слишком старый. Вот же чертовка!
Теолрин
— Ну, лично я не стал бы… подкатывать к ней свой стеклострел.
— В таком случае, — Клэйв шутливо пихнул его локтем в бок, — потом не обижайся, если что. Идет?
— О чем ты вообще, — фыркнул Теолрин. — Если что-то такое и произойдет, я тебе разве что посочувствую.
— Это мы еще увидим, — вновь подмигнул ему Клэйв и отошел обратно к фальшборту.
Теолрин еще постоял на месте и, поеживаясь от холода, направился на нос корабля. Он остановился у самого бушприта — заостренного стеклянного треугольника, окрашенного в зеленовато-синий цвет. Впереди простиралось море, темное, как и небосвод над головой. Легкие волны ударялись о борт, покачивая корабль. Где-то далеко кричала птица. Кажется, альбатрос.
«Я ведь не преступник… Не убийца. Разве не так?»
Теолрин сдавил верхнюю перекладину фальшборта и сжал челюсть так, что зубы скрежетнули друг о друга. Когда-то он даже не подумал бы задавать себе такой вопрос. Все детство и юность он мечтал, что если и пустится в какое-нибудь безумное приключение, то исключительно в роли героя, а не вора и убийцы. Пусть даже это был бы слегка эгоистичный герой. Или даже не слегка. Или даже не совсем герой…
Но уж точно не так, как сейчас.
Не ценой Сайнли, двух матросов и капитана Корсвэна, что просто выполняли свою работу. А, если вдуматься, то и убитые инквизиторы всего лишь делали свое дело… Столько погубленных жизней, и из-за чего? Из-за бездушного осколка, что окрашен в редкий цвет? Так глупо. Так неправильно.
Если бы только он знал, к чему приведет его дурацкая идея с похищением осколка, он оставил бы эту стеклянную дрянь там, в пустошах. Расплавил бы эту стекляшку в плавильне, будь она трижды неладна! Ведь — если вдуматься — в его жизни все было не то, чтобы плохо. Да, приходилось делить комнату с посторонними. Да, часто приходилось экономить на хорошей еде и выпивке. Да, большинство девушек, с которыми он знакомился, недвусмысленно воротили губу, когда узнавали, что он всего лишь стеклосборщик… Ну и что? У него была тихая спокойная жизнь, где он был волен делать все, что заблагорассудится — ну, почти все. А сейчас?
Теолрин вздохнул, до боли кусая нижнюю губу.
«Еще ничего не кончено, — решительно подумал он, глядя по курсу движения корабля. — Я все исправлю. Сделаю так, что эти смерти не станут напрасными. Обещаю».
Однако Теолрин знал: ему уже доводилось нарушать обещания.
И он был совсем не уверен, удастся ли ему сдержать это.
Глава 13
Забросив последнюю горсть смеси угля и прозрачного стекла в жадно полыхающее жерло плавильни, Теолрин выдохнул с облегчением. Он отставил лопату к стене, протер рукавом пропитанное потом лицо и поспешил к лестнице, ведущей на палубу. Теолрин понятия не имел, как матросам удается находиться в этой духоте и жарище по пять-шесть часов кряду — сам он едва выдержал два часа, и то с перерывами. Сейчас плавильня была щедро накормлена, так что Теолрин решил, что имеет право на небольшой отдых.