Алый проток
Шрифт:
– Это понятно, но я же не с вашей деревни и друг мой, между прочим, тоже. Да и какая, к черту, разница? Ты как участковый обязан абсолютно любой запрос гражданина принять и рассмотреть! А не вести себя так!
– Да я просто привык… Может Вы с соседней пришли. Тут вокруг ситуация аналогичная… Вы вот там что, в столице, не пьете что ли? – риторически спросил Вирник.
– Ну, бывает… – немного замялся Лев, понимая, что смешно это отрицать человеку с легким перегаром.
– Конечно бывает! Ха! У Вас там разнообразия больше, питейных, наверное, на каждом шагу. Как такому искушению не поддаться?
– Ладно… Как тебя зовут-то?
– Меня? Васькой меня кличут.
– А можно удостоверение?
– Так, удостоверение… – Васька начал рыться среди пыльных бумаг в шкафу. – Вот, держите.
– «Ермошин Василий Сергеевич» … Закончилось пару месяцев назад.
– Так это, нам же не сразу удостоверения присылают. Пока соизволят в нашу глухомань ответ прислать, что, мол, можете забирать, конца света можно дождаться! Не в первый раз. Бюрократия, знаете ли!
– Это нормально, – протянув обратно удостоверение, согласился Покровский, понимая, что это вообще не нормально. Он решил сначала найти основную цель, попутно оценив весь масштаб проблемы, а потом уже разбираться с местными правоохранителями. – А почему тебя Вирником называют?
– Кого, меня? Это кто ж?
– Не важно, – ответил Лев, не захотев подставлять маленьких информаторов.
– Да это какая-нибудь бабушка, наверное, начиталась старых книг, а что сейчас и как это называется – не знает! Интернет, знаете ли, здесь штука не распространенная.
– Понятно. Ладно, вернемся к основному вопросу. Так ты видел этого человека? – спросил Лев, еще раз показав фотку Егора.
– Эх, хороший аппарат… Нет не видел, я же Вам говорил, я не вру! У нас чужаки редко бывают. Давненько мы никого, кроме барыг каких-нибудь, не видели.
– Так может он тоже чем-то торговать иногда приезжал?
– Неее, я всех барыг знаю! Они у меня, знаете ли, на учете, – гордо сказал Васька, – а то мало ли… украдут чего или с мужиками повздорят, подерутся. Ищи их потом! Я слежу за ними.
– Может, ты не заметил? Сидишь тут в своей конуре, «на обеде», а он тут мимо проезжал…
– Да вы что? Я же общаюсь тут со всеми. Если кого заметят чужого, мне сразу доложат! У меня граждане ответственные! – снова горделивым тоном возразил Вирник.
– Так… понятно… – сказал Покровский, подумав: – «Нужно поспрашивать местных, этот дуб мне ничего путного не сообщит», – и добавил: – Так как ваше село называется?
– Головник.
– Головник?
– Да, Головник.
– Хм, мой друг точно сюда направлялся.
– Да чей, видать, спутал, тут вокруг много деревушек. Все на одно лицо.
– Какие еще? Далеко находятся?
– Да они без названия в основном, их кто как величает, может он с нашей и спутал. Одна стоит по северной дороге, километрах в тридцати отсюда, но там почти никого не осталось, поди вообще заброшенная уже. Другая – в сорока километрах на востоке. Я покажу вам, где они находятся.
Васька достал старую карту и подробно описал маршрут поездки в каждую деревню.
– Понятно…
– Может чаю?
– Нет, спасибо, мне уже пора идти.
– Ну, как пожелаете.
– Слушай,
– По знакам? Никто не стреляет! С чего вы взяли? – выпучив глаза ответил Васька.
– Ты вообще из своей конуры вылезаешь?! У вас перед деревней не меньше трех расстрелянных из ружья дорожных знаков! – разозлился Покровский от беспросветной тупости Вирника.
– А с чего вы решили, что из ружья?
– Совсем меня за идиота держишь? Следы на знаках посмотри, даже слепой не спутает! Да гильзы от ружья валяются у дороги, – выпалил Лев, показав пакет с синей гильзой.
– Ох, да что же такое творится? Гады, всех их найду и посажу! – запричитал Васька. – Давайте мне, я все расследую и найду виновника!
Он попытался выхватить пакет, но Покровский проворно убрал его в карман.
– Ну-ка! Сам съезди, посмотри и собери еще, у других знаков. Заодно делом займешься, настоящим, как ты и хотел. Иначе это все пылиться будет здесь, как твои служебные документы.
– Так это старые!
– Служба так не ведется! Ладно, времени у меня на тебя нет, Егора надо найти.
– А куда Вы направитесь?
– Не знаю пока.
– На север или на восток? – продолжал любопытствовать Вирник.
– Да какая разница? Помочь хочешь?
– Я бы рад, но прям сейчас дела у меня, а потом бы и я к Вам присоединился. Помочь Вам – мой долг!
– Я к тебе еще сам заеду, спасибо, – процедил Покровский, отказываясь от показательно-извиняющейся услужливости, которая ему непременно помешала бы в спокойных поисках. Напоследок Лев добавил:
– Кстати, про меня никому ни слова, понял?
– Конечно, ну что Вы. Я нем как рыба!
– Да уж, надеюсь.
Он встал, пожал руку Василию и удалился прочь.
– Удачи! – крикнул вслед Вирник.
Борщ уже давно остыл в соседней комнате, нужно было снова подогревать, как и давно налитый чай. На прянике уже расположились другие желающие пообедать – стайка муравьев, которые усердно, слаженно и системно работали на благо своего муравьиного сообщества. Они отрывали по микроскопическому кусочку пряника и направлялись к краю стола, аккуратно спускаясь по его ножке на пол, каким-то чудом преодолевая небольшие для человека, но огромные для малюсенького муравья расстояния. Доползая до угла комнаты и огибая большой прозрачный пакет с синими патронами, они забегали в свою маленькую пещеру, прикрытую сальной футболкой, и удалялись в свой неизвестный, но не менее прекрасный и удивительный мир.
Глава 5
С виду деревня не отличалась богатством и зажиточностью, видимо, это касалось не только материальных благ, но и эмоций, добродушия и желания помочь, поскольку последние закончились уже на группе игравшихся мальчишек. К сожалению, на момент выхода Покровского из отделения Вирника мальчишки бесследно исчезли. Никто из жителей деревни больше не хотел общаться касательно пропавшего Егора, дороги к другим поселениям, состояния дел в деревне, да и вообще на какие-либо темы. Несмотря на то, что внешний вид Покровского, его одежда не отличались особым лоском и зажиточностью, а единственно подходящей для них характеристикой было «обычные», он все равно был здесь белой вороной, даже не белой, а скорее… прокаженной.