Алый проток
Шрифт:
К слову, для своих пятидесяти четырех лет и серьезной должности главы Управления по борьбе с организованной преступностью он был немного простоват и наивен. Прямой и твердый, как железнодорожная шпала. Был бы он немного поизгибистей и сложнее, то, возможно, уже бы давно занимал должность повыше. Но эту обратную сторону своей принципиальности он никогда не менял, считал не недостатком, а достоинством, даже больше того – отличительной чертой настоящего мужчины. Поэтому хитрых и чересчур изворотливых он недолюбливал.
Лысый, с поседевшими
– Время 12:30. Думаешь работа к тебе домой должна приехать? Если еще раз такая хрень случится, возьму наряд, выбьем тебе на хрен дверь и кинем в обычный одиночный изолятор на пару недель. Устрою тебе, сука, отрезвитесь, – выпалил начальник скопившийся поток недовольства, разочарования и гнева, как воздух из спускающегося воздушного шарика. Хотя в его случае это был скорее столб пара из старинного раскочегаренного паровоза.
– Владимир Евгеньевич, обещаю, этого больше не повторится, – твердо сказал Покровский, уже порядком устав отчитываться.
– Не повторится… Еще раз опоздаешь – выговор и лишение всех премий на год! Если придешь с перегаром, то посажу тебя в самый пыльный и старый архив. Будешь у меня днем и ночью давно забытые дела в порядок приводить, сшивать, систематизировать и так далее… – добавил Андреевский и более спокойным, почти остывшим тоном продолжил: – Так, все! Давай работать. Закрой дверь, сядь, обсудим.
Лев выполнил указания и сел напротив начальника.
– В общем, Лев, слушай. Ты хороший малый, способный. Прошу тебя, возьми уже себя в руки. Алкашка – это зло, просто в запой уйдешь и все просрешь окончательно. Я понимаю, что у тебя причины веские, но поверь, тебе это дерьмо нужно сейчас меньше всего.
– Да, я понимаю, – быстро согласился Покровский, чтобы дальше не развивать эту тему.
– И не забудь, из какого дерьма я тебя уже вытаскивал! У людей не такая плохая память, вообще-то. Я тебя из этой ямы вытащил не просто по доброте душевной. Мне снова нужен тот оперативник, которым ты когда-то был и кем в глубине души еще являешься. Ты понял меня, Покровский?
– Да, Владимир Евгеньевич. Я очень ценю, что Вы сделали. Исправлюсь, – быстро проговорил Лев, стараясь побыстрее закрыть тему с прошлым, чтобы самому не вспоминать. К сожалению, у него была хорошая память.
– Понимаешь ты… Ладно, не первый раз же разговариваем, ты все сам знаешь. По крайней мере должен. Я тебе не отец, чтобы нотации читать. Совет дал, уже не раз, мой долг исполнен. Дальше – все в твоих руках! А теперь к делу.
Он неспеша налил себе воды, хлебнул, звучно показав удовлетворение. Положил перед собой бумаги и продолжил:
– Рано утром у нас было межведомственное совещание,
«Тааак, теперь понятно, почему он такой взбешенный был. Только послушал историю, искренне поржал над чужой ситуацией, а тут я с перегаром, буквальное дежа вю устраиваю. М-да, не вовремя», – подумал Лев.
– Владимир Евгеньевич, я урок понял, у нас такого в Управлении не будет.
– Да, Покровский, конечно, не будет. И ты отличный кандидат, чтобы показать всем, что именно наши кадры самые лучшие и никогда не опустятся до подобной ситуации.
– Эм, простите, не совсем понимаю, как показать?
– Ты поедешь, найдешь этого алкаша и пригонишь его обратно.
– Простите? Моим заданием будет забрать какого-то пьянчугу?
– И не забухать с ним, конечно же!
– Эм, при всем уважении, Владимир Евгеньевич, но разве для меня нет более серьезного задания?
– Во-первых, я не помню, чтобы у тебя были полномочия по распределению заданий. Я смотрю, ты после пьянки совсем попутал! Во-вторых, после совещания меня лично попросил это сделать и доверить ответственному лицу Армонов, начальник разведывательного Управления.
– Армонов, эта скотина? – удивился Лев.
– Так, Покровский, соблюдай субординацию! Кто ты, а кто Армонов! В моем кабинете это еще со крипом простительно, но снаружи – ни в коем случае. В общем, он меня лично в приватном разговоре попросил это сделать, потому что просить ему больше некого. Этот случай несет для него огромные репутационные риски. Если другие начальники или Центр узнает, а не дай бог и СМИ, то ущерб может быть, мягко говоря, болезненный. Своих он попросить не может, потому что, как он сказал, там есть парочка крыс. С другими главами Управлений он в очень напряженных отношениях… Видимо, считает, что со мной его отношения менее испорчены. Да и всем прекрасно известно, что я человек очень порядочный.
– И мы согласились помогать, несмотря на все, что было? Какие палки в колеса он нам вставлял и какую подковерную игру вел против нас, да и вообще против всех глав Управлений?
– Покровский, ты знаешь, что я думаю?
– Да?
Андреевский наклонился и шёпотом произнес:
– На хрен порядочность! – и громко рассмеялся, очевидно довольный своим коварным планом. Лев рассмеялся вместе с ним, не ожидав подобных слов от своего, как он всегда полагал, слишком простого начальника.