Алый шелк соблазна
Шрифт:
Ждать пришлось долго. Марку уже казалось, что они никогда не приедут, но вот в сопровождении эскорта подкатила королевская карета. Сама королева показалась Марку изрядно располневшей. «Сколько у нас уже маленьких принцев и принцесс?» – думал Марк, наблюдая, как Виктория опирается на руку принца-консорта. Королевская чета показалась ему очень гармоничной, Альберт и Виктория воплощали идеал семейного счастья.
В следующий момент толпа издала восторженное «У-у-у-у!», и Марк забыл о королеве и ее супруге. Из кареты вышла Порция и направилась к помосту.
Прибывшие высокие лица долго рассаживались на помосте, потом автор памятника – человек известный, но Марк так и не вспомнил его имени – сказал небольшую речь. Затем долго говорил лорд-мэр, очень импозантный в парадной мантии и с золотой цепью на груди.
– Кучка болтунов – вот кто они такие, – сказали за спиной у Марка. Несколько хорошо одетых господ окинули говорящего сердитыми взглядами. Заплакал чей-то ребенок.
Марк смотрел только на Порцию. На лице женщины застыла вежливая полуулыбка – обычная ее маска на парадных мероприятиях. Марку хотелось знать, о чем она сейчас думает, что чувствует, тоскует ли о нем так, как он тоскует о ней?
Не наблюдай Марк за ней так неотступно, он не заметил бы дрожания ее пальцев, когда Порция подняла руку, чтобы поправить выбившуюся из-под шляпки прядь. Заметил он и темные круги под глазами и непривычную бледность в лице Порции. Она стояла, опустив взгляд, словно бы целиком ушла в собственные мысли.
Что случилось с его возлюбленной, пока он был в отъезде? Перед ним была не та Порция, которую он оставил на станции в Литтл-Танли. Не она купалась с ним в море и страстно занималась любовью под синими небесами.
Наконец все речи были произнесены. Королева поднялась со своего кресла и бросила острый взгляд на Порцию, которая от неожиданности тоже вскочила со своего места. Вскочила и вдруг покачнулась. Марк с ужасом увидел, что она теряет равновесие и начинает падать. Голова Порции запрокинулась назад, она взмахнула руками в поисках поддержки.
Марк не успел ни о чем подумать, он просто рванулся вперед, разрезая толпу, как горячий нож разрезает масло. Кто-то из свиты королевы увидел, что Порция падает, и поддержал ее под локоть.
– Порция!
При звуке этого голоса Порция подняла голову и постаралась распрямиться. Ее глаза метались по морю лиц.
– Порция! – снова крикнул Марк.
Наконец она его увидела. Ее взгляд впился в его лицо, а губы беззвучно прошептали: «Нет», – но было поздно. Марк был уже у помоста и мгновенно взлетел наверх. Кто-то схватил его за руку, пытаясь остановить, но он только отмахнулся.
Вот и она. Он схватил ее в объятия и заглянул в смертельно побелевшее лицо. В ее ярко-синих глазах нарастала паника. Для Марка все исчезло – и королевская чета, и внезапно умолкнувшая толпа.
– Марк, я же сказала, тебе нельзя сюда. Все кончено. –
– Мне можно. – Он стиснул ее пальцы и поднес их к губам. Он хотел бы поцеловать ее в губы, но ему не дали. Толпа разразилась сердитыми криками и подалась вперед. Марка окружили гвардейцы королевы. Не успел он опомниться, как его схватили и грубо поволокли прочь.
– Чудовище! – закричала на него королева с такой злостью, как будто он был насильником или убийцей. Кто-то требовал, чтобы его арестовали, и Марк догадался, что его принимают именно за убийцу. Сквозь шум и возмущенные вопли он расслышал, как Порция негромко выдохнула: «Нет!», но потом раздался властный приказ:
– Арестуйте его.
Марк отчаянно сопротивлялся, но его быстро одолели. На лице осталась пара глубоких ссадин. Он требовал, чтобы его освободили, но никто его не слышал.
Толпа угрожающе окружила Марка. Люди размахивали кулаками и зонтиками, ругали его последними словами, требуя крови.
– Уберите его отсюда, – приказал полицейский констебль. – Иначе его разорвут на куски. Нам не хватит людей удержать толпу.
Марка сунули в тюремный фургон. Дверца захлопнулась, и он оказался в полутьме. Снаружи доносились возбужденные голоса. Чьи-то кулаки стучали в стенку фургона, требуя, чтобы его повесили за то, что он дотронулся до «нашей Порции».
Британская публика, решив, что Марк хотел напасть на их сокровище, требовала крови. Сейчас им ничего нельзя объяснить, они впали в безумие.
Наконец фургон сдвинулся с места. Марк испытал облегчение и закрыл лицо руками. Его гордость была ущемлена. Если раньше он и сомневался в популярности Порции, то сейчас эти сомнения исчезли. Она высоко вознеслась. Тем страшнее ей будет падать.
Может быть, следовало поймать ее на слове и навсегда исчезнуть из ее жизни? Однако Марк не собирался сдаваться, несмотря на тяжелые события этого дня.
Порцию сотрясала дрожь. Ей помогли сесть в кресло. Одна из фрейлин Виктории энергично обмахивала ее веером. Боже, она едва не упала в обморок! Во всем виновата опиумная настойка – лауданум. Утром Порция чувствовала слабость и тошноту, голова кружилась, но пришлось вставать и ехать во дворец.
Там жизнь шла своим чередом. Пришлось разбираться в детских проблемах, выслушивать планы принца Альберта относительно будущей всемирной выставки. Больше всего Порции хотелось уехать домой, но пришлось стиснуть зубы и сесть в карету, направляющуюся в Грин-парк.
Лара и Арнольд были уже там. Глаза Арнольда затуманены, у Лары закушена губа. Сегодня для нее – великий день, и Порция радовалась, что не испортила его.
– Кто бы мог подумать, что старику поставят памятник, – лениво протянул Арнольд. – Ну, через сто лет его все равно забудут.
Порция пристально смотрела на него.
– Почему вы так говорите?
– Моя дорогая Порция, в истории остаются негодяи, а не герои.
– Здесь нет надписи! – воскликнула Лара. – Я думала, будет надпись. Может быть, взять цитату из его дневника?