Алый Завет
Шрифт:
Что это за грязные бродяги расположились подле их государя?! На фоне остальных гостей, носящих яркие тюрбаны и шелковые расшитые дишдаши, эти проходимцы выглядели так же блекло и чужеродно, как облезлые воробьи среди гордых ястребов. Но почему-то сегодня именно они занимали лучшие места на этом странном празднике…
Глядя на то, как остальные высокородные сворачивают шеи, в попытках разглядеть незнакомцев, Грандмастер понял, что не одного его интересует этот вопрос. Поэтому Эль Муджах украдкой рассматривал этих людей, стараясь сделать так, чтобы его пристальное внимание не оскорбило правителя султаната. Судя по изношенным, изорванным и местами запачканным кровью одеждам, троицу привели на пир прямо из сечи. А их лица, опаленные
— Приветствую тебя, светлейший амир Фатир! — Имисаль склонился в глубоком почтительном поклоне, выставив вперед правую ногу. — Благодарю тебя за оказанную честь и приглашение на сей великолепный пир!
Эль Шех вскинул руку, и все гости немедленно притихли, прервав негромкие беседы. У Грандмастера сразу же сложилось какое-то неприятное ощущение, что он стал невольным участником театрального представления, в котором ему забыли выдать роль.
— Здравствуй, доблестный Эль Муджах, — благосклонно прикрыл глаза правитель. — Мы все с нетерпением ждали твоего появления.
— Неужели? — Тут же насторожился аристократ. — Чем я заслужил такое высокое внимание?
— Не понимаешь? Может тогда тебе стоит внимательнее присмотреться к моим гостям? — Амир указал ладонью на троих оборванцев подле себя. — Возможно, ты сумеешь узнать среди них кого-нибудь?
Глава рода, следуя совету государя, вперился заинтересованным взглядом в проходимцев, уже без тени стеснения. Если уж сам амир позволил ему это, то больше не было смысла скрываться.
Так-так… кто тут у нас… Какой-то сопливый мальчишка-чужеземец, едва ли старше сына Фатира. Слишком бледнокожий для уроженца степей, но достаточно смазливый, чтобы ему отвели теплое местечко под крылышком какого-нибудь визиря. Нет, этот юнец совершенно точно незнаком Имисалю. Равно как и огромный смурной верзила с кривым шрамом через половину морды. Уж такого страхолюдину он бы точно запомнил. А вот третий — южанин, смотрящий на Эль Муджаха как пустынный лев на отбившегося от каравана хромого верблюда, определенно бередил какие-то давно позабытые страницы памяти. Чем-то этот незнакомец походил на покойного брата Имисаля, бывшего больше десятка лет назад главой их рода. Вот только…
Догадка, пронзившая разум аристократа, была подобна буре, разразившейся под безоблачным небом. Исш’антала! Это просто невозможно! Неужели сброшенный с доски наследник посмел вернуться в Зинат спустя столько времени?!
— Приветствую тебя, дядя Имисаль, — не сказал, а больше прорычал племянник. — Не скажу, что рад тебя видеть, но ты ведь и сам понимаешь, что я прибыл сюда не для того, чтобы болтать.
— Кавим… не думал, что тебе хватит наглости явиться в этот благословенный город, после того, какой ужас и бесчестие ты сотворил здесь!
Аристократ постарался взять себя в руки и заставить свой голос звучать твердо. Что бы там не замышлял его беглый родственник, его задумка обречена на провал. Доказать он сейчас ничего не сможет, ведь никаких свидетелей давно уже нет в живых. Какие бы обвинения он не выдвинул, его доводы не смогут перевесить слова самого Имисаля. Да и вообще, сам молодой Эль Муджах давно уже числится в преступном списке, как детоубийца и клятвопреступник, кто станет его слушать? Иблис и его проклятые слуги, эти умозаключения звучали вполне логично и весомо, но почему же тогда амир усадил беглого мясника на такое почетное место?!
Кавим, заслышав неприкрытый намек о своем былом «подвиге», тут же сжал кулаки и заиграл желваками. Грандмастер, завидев исказившую лицо родственника гримасу, удовлетворенно хмыкнул про себя. Ничего не изменилось. Все такой же вспыльчивый и заносчивый. Он не должен доставить ему никаких проблем.
— Ты чертов лжец и интриган! — Выплюнул беглый Эль Муджах, явно подавляя желание вскочить на ноги. — Ты обманул и подставил меня, а затем захватил власть
— Кто же из нас двоих сейчас пятнает свои уста ложью? — Невозмутимо дернул бровью Имисаль. Он поставил себе задачу вывести из себя недалекого племянника. Пусть все увидят его великую глупость. — А ты, сиятельный Фатир-амир, почему допускаешь подобное безобразие на своем пиру?
— Я вырву твой язык и скормлю его стервятникам! — Выкрикнул Кавим и тут же вскочил с мягкого ковра, хватаясь за сабли.
Хех! Это было слишком легко… Сейчас глава Эль Муджах завершит то, что начал давным-давно. Сегодня звезды сложились весьма удачно. Ведь никто не посмеет упрекнуть Имисаля за то, что он прирезал безумца, который первым посягнул на его жизнь, да еще и в присутствии правителя!
Глава 17
С того самого момента, как рослый пожилой мужчина в неприлично дорогом одеянии появился на пороге зала, я не спускал с него глаз. Напряжение, сковавшее Кавима, дало мне понять, что это и есть тот самый дядя Имисаль, который и обрек южанина на стезю изгнанника. Внимательно следя за мимикой и поведением аристократа, я все больше склонялся к тому, что мои выводы на счет событий тех далеких лет оказались верными. А когда глава Эль Муджах принялся открыто провоцировать своего родственника, то в его виновности у меня и вовсе отпали всякие сомнения.
К сожалению, мой спутник оказался не таким прозорливым, а потому закусил удила и сразу же попытался ринуться в бой, ступая прямо по тарелкам, расставленным на полу, как это было принято у шахирцев. Пришлось тронуть горячего южанина за локоть и прошипеть на ухо пару гневных слов о том, что он ведет себя подобно неразумному ребенку. И моя реплика, слава Великому Лже-Стражу, подействовала на беглого аристократа отрезвляюще.
Когда внезапно успокоившийся Кавим вернулся на свое место, я поймал испепеляющий взгляд Имисаля. Глава рода одними только глазами обещал мне самые страшные кары, какие только существуют в этом краю света. Так что можно быть уверенным, в случае проигрыша моего спутника, этот бравый старик попытается отомстить заодно и мне.
Возобновившуюся пикировку двух непримиримых родственников я слушал вполуха, больше сосредоточившись на контроле обстановки. Все равно ничего нового для меня сейчас не прозвучало. Кавим обвинял дядю в том, что тот его обманул, используя положение командующего-мушира, а новый глава семьи, разумеется, все отрицал. Отрицал и посмеивался над всеми выдвинутыми претензиями, причем делал это неизменно с крайне печальным выражением лица, которое доводило племянника до белого каления.
Остальные гости, в противовес мне, очень внимательно ловили каждое слово, охали и ахали, эмоционально воздевая руки к потолку. И постепенно начало происходить деление зрителей на два неравных лагеря. Меньшинство встало на сторону моего соратника, воспринимая его пылкость за проявления искренности. А вот все остальные явно стремились выказать одобрение старшему Эль Муджаху. Тот, вроде как, имел куда больший авторитет среди знати, нежели объявившийся из ниоткуда Кавим. Последний в их глазах представал в невыгодной роли беглого преступника, а потому и отношение к нему зарождалось соответствующее.
— Ты подлостью захватил власть в моей семье, Имисаль! — Почти кричал южанин, стискивая кулаки. — У моего отца было три наследника, включая меня! Но теперь, вернувшись домой, я вижу, как ты носишь регалии главы! Или ты скажешь, что все это случайность?!
— Пути Нальмунаши непостижимы для смертных, — преувеличенно грустно покачал головой дядя. — Видимо, наш всевидящий бог за что-то наказал твоего отца. Трагедия, случившаяся с юным Керимом, стала тяжелым ударом для всех нас. Но успокоением может служить то, что все виновные заплатили за смерть твоего младшего брата кровавую цену. Мне ли рассказывать тебе об этом, Кавим, ведь ты сам, обезумев от горя, рубил несчастных женщин и детей рода Гази.