Алый знак воина
Шрифт:
— Щенков уже разобрали, ни одного не осталось.
Эск, старший сын Тэлори, оторвал взгляд от копья, которое он усердно полировал, и взглянул на отца.
— Я сказал ему об этом, отец, но он все равно решил дождаться тебя.
Красное тяжелое, лицо Морвуда еще больше покраснело, и от глаз остались одни лишь блестящие, как стеклышки, щелки. Он всегда краснел, когда злился.
— Разве ты не помнишь, как в прошлый листопад я говорил тебе, что принесу отличный медный котел, который еще не был на огне, в обмен на лучшего щенка из помета Фэнд?
Видно было, что он все больше
У Дрэма все поплыло перед глазами и свело в животе. Он видел торжествующую ухмылку на лице Луги.
Затем заговорил Тэлори:
— А разве ты не помнишь, как я тебе сказал в прошлый листопад, что никогда не обещаю еще не родившихся щенков?
Мир вокруг обрел свой привычный порядок, и усмешка погасла на лице Луги.
Морвуд выдавил из себя смех. Ему стоило больших усилий сохранять дружелюбный тон.
— Ладно, не будем про это вспоминать. Я пришел сегодня, а у тебя еще остались три щенка. Мне нравится вон тот, с белой подпалиной на груди. Самый лучший из трех, сразу видно. Я дам тебе за него большой котел и в придачу меру тонкого отбеленного полотна. Что ты на это скажешь?
— Скажу, что именно этот щенок уже продан.
— И кому, если не секрет? Кому продан?
— Этому мальчику.
Ничего не понимая, Морвуд молча смотрел на Дрэма, а затем вдруг тряхнул головой и разразился громким смехом.
— С каких пор Тэлори-охотник продает щенков своей собаки детям за горсть малины? Я-то думал, ты всерьез, а это оказывается шутка. Коли так, можно все переиграть.
Тэлори одним движением сдернул лебедя с плеча и бросил его в освещенный круг перед очагом.
— Нет, это не шутка. Условия сделки выполнены честно, и мальчик принес выкуп, как договорились. Не будем больше к этому возвращаться.
Огромный лебедь, распластав крылья, лежал освещенный отсветом очага и коптилки. Одна из собак подошла и понюхала его, но ее тут же отогнал средний сын Тэлори. Морвуд неожиданно оборвал смех и уставился на лебедя, потом перевел взгляд на Дрэма и затем на Тэлори. Он снова начал «закипать». И чем меньше он понимал, тем сильнее он злился.
— Это и есть выкуп? — Он с презрением пнул ногой птицу.
Кровь бросилась в голову Дрэму. Так пнуть его лебедя! Так обращаться с его трофеем, который он принес, чтобы выкупить любимого щенка!
— Теперь мне ясно, Тэлори, тебе недостает не только руки, но и головы. Отдать щенка своей собаки за дохлого лебедя! Мне невдомек, почему тебя не устраивает новый медный котелок. Какой выкуп тебе еще нужен?!
Дрэм сжал кулаки. И тут же услыхал вкрадчиво-мягкий голос Тэлори.
— Этот дохлый лебедь мне дороже, чем все котелки вместе взятые, даже если их будет больше, чем пальцев у меня на руке.
Они стояли, глядя друг на друга. Один, большой и золотисто-рыжий, нетерпеливо покачивался на пятках от распиравшего его бессильного гнева, а второй — гибкий, смуглый, спокойный, как вода в лесном озере. Все, сидевшие у загашенного очага в этой просторной хижине, теперь смотрели на них, а Луга, полускрытый тенью, выжидающе смотрел на отца.
Морвуд первым нарушил молчание:
— Это твое последнее слово?, .
— Это мое последнее слово.
Из
— Ты сумасшедший! Ты просто дурак, Тэлори-однорукий! Отказываться от медного…
Тэлори все так же мягко прервал его запальчивую речь.
— Все это я уже слышал. Но ты забываешь одну вещь, Морвуд, брат Вождя. Ты забываешь, что я решаю, кому отдать щенков Фэнд, а кому их вовсе не давать. Именно я, и никто другой, выбираю им хозяев, если нахожу их стоящими.
Дрэму на мгновение показалось, что Морвуд сейчас лопнет, как переполненный бурдюк, но, к его удивлению, тот неожиданно сник, будто из него выпустили часть жидкости.
Он замигал и стал громко заглатывать воздух, а затем, совладав с собою, направился к двери.
На пороге он обернулся и, снова закипая гневом, прокричал:
— Слушай мое последнее слово! Я найду щенков получше твоих и в сто раз дешевле. И уж тогда не надейся продать мне щенка из нового помета Фэнд! Тогда, когда никто не пожелает его взять! Даже не пытайся!
— Не буду, поверь мне, не буду!
В голосе Тэлори послышался знакомый низкий смешок. Он спокойно стоял и смотрел, как большой разгневанный человек скрылся за дверью.
Луга бросился вслед за отцом, но, остановившись на пороге, окинул всех уничтожающим взглядом, задержав его особенно долго на Дрэме.
— Здорово он разозлился, — сказал Дрэм, когда затихли шаги за дверью.
— Ничего, скоро забудет. Побушует, как западный ветер, а потом отойдет.
У Дрэма, однако, было чувство, что если гнев Морвуда и уляжется быстро, то сын его, Луга, надолго запомнит, как унизили и выставили на посмешище отца.
Но какое это имело значение? Теперь, когда все страхи были позади, Дрэм перевел дыхание и обратил взгляд туда, где при свете очага лежал, распластав крылья, лебедь. Все смотрели на птицу, а Уэнна, отложив шитье, поднялась, чтобы принести для хозяина дома оленье мясо, которое она весь вечер держала в горшке на горячих угольях.
— Гуитно приходил в полдень, а незадолго до него Белу с переправы. Я отдала им щенят, как ты велел. Сказать по правде, мне бы в хозяйстве пригодился котелок, но можно обойтись и без него.
Тэлори рассмеялся:
— Зачем же? Мы не так бедны, чтобы продавать щенка за котелок. И если тебе нужен котелок, пойди к Кияну, кузнецу. Скажи, что я дам ему две выделанные волчьи шкуры. Пусть сделает.
Сыновья Тэлори обступили Дрэма с веселым смехом. «Ну и молодчина ты, братец! Смотри-ка, птица-то какая, с тебя ростом!» — восклицали они наперебой, а Эск, самый старший, так хлопнул его между лопаток своей медвежьей лапой, что он едва не свалился в очаг. Мальчика охватило чувство безудержной бурной радости, еще более сильной, чем раньше. На мгновение, на одно ужасное мгновение, после слов Морвуда, он подумал, что его замечательный трофей и впрямь ничтожная плата за щенка и вообще это даже не плата — дохлая птица, растрепанная и некрасивая. Но потом сам Тэлори сказал, что за нее можно дать столько медных котелков, сколько пальцев у него на руке. И белые взъерошенные перья с побуревшими пятнами крови снова засверкали яркой гордой красой.