Алжир у трёх дорог
Шрифт:
В английской крепости его окружили высшие американские военачальники. Почти всю ночь с 7 на 8 ноября, которая была темна кромешной тьмой и поэтому задержала высадку до рассвета, они уламывали Жиро смириться с тем, что его не ждет роль Бонапарта, высадившегося с о-ва Эльба, или хотя бы маршала Фоша, закончившего войну 1914–1918 гг. Верховным главнокомандующим Антанты. Когда занялась заря и времени на пререкания уже не оставалось, он согласился стать «губернатором североафриканских провинций и главнокомандующим французскими силами в этом регионе». Переброшенный лишь к вечеру в Алжир, куда он добирался снова подводной лодкой, а затем самолетом, попавшим в бурю, генерал Жиро встретился с новой неприятностью в лице Дарлана, с которым пришлось разделить власть [93] . Экс-адмиралу досталась гражданская, а генералу армии – военная и переданы в подчинение французские войска, находившиеся в Северо-Западной и Западной Африке, требовавшие перевооружения и реорганизации. В эти задачи он и погрузился. Но выстрелы, раздавшиеся под Рождество, когда пробил час Дарлана, опять все изменили [94] .
93
По завершении своей инспекционной поездки в Алжир Дарлан удалился было в Виши, но 5 ноября неожиданно вернулся из-за болезни проживавшего в Алжире взрослого сына, госпитализированного с подозрением на полиомиелит. Это сорвало надежду Мэрфи на то, что высадка десанта союзников здесь пройдет без осложнений. Ведь он уже обзавелся группой французских офицеров, готовых поддержать этот десант. Пришлось уговаривать Дарлана. Обыкновенный плут или слуга нечистой силы, тот почуял в ночь с 7 на 8 ноября, что идет англо-американская армада, и решил подороже себя продать: юлил перед Мэрфи, говорил, что ему надо связаться с Виши и, наконец, под утро согласился. Однако он уже успел распорядиться об
94
24 декабря 1942 г. его сразили два выстрела из пистолета. Убийца -20-летний студент-француз – был расстрелян на рассвете 26 декабря решением наспех созданного французского военного трибунала, заседавшего при закрытых дверях. Поспешность казни студента и отсутствие документов трибунала породили массу домыслов относительно того, был ли поступок студента его личным решением или результатом какого-то заговора.
Генерал Жиро был назначен «гражданским и военным главнокомандующим» в Африке, получив вместе с этим странным титулом и слитную власть, вроде той, какой был облечен византийский экзарх (наместник императора в Равенне или в провинции Африка накануне арабского нашествия).
4.3. Конференция союзников в Касабланке
Тем временем между Лондоном и Вашингтоном готовился компромисс, и в январе 1943 г. – на конференции союзников в Касабланке – Жиро и де Голля заставили пожать друг другу руки. Вернувшись в Лондон с этой малоприятной для него встречи, последний рассказывал советскому послу: «Жиро считает Пейрутона, Буассона [95] и Ногеса [96] прекрасными людьми и не мешает Ногесу иметь шифросвязь с Петэном через своего представителя в Испании». В беседе с Жиро по ходу той же поездки в Касабланку генерал де Голль, – пишет с его слов А.Е. Богомолов, – «изложил свое мнение о форме объединения французских антигитлеровских сил. В ответ на это Жиро предложил повторить еще раз историю консульства во французской империи и предложил себя в качестве первого консула Франции. Де Голль сказал ему, что первый консул получил свое звание в свое время через плебисцит и что французским народом дано ему это звание за победы, которые он доставил Франции. За Жиро нет ни французского народа, ни побед» [97] . В записи беседы С.А. Лозовского, заместителя народного комиссара иностранных дел СССР, состоявшейся у него 8 марта 1943 г. со Шмитлейном, заместителем представителя Французского национального комитета (ФНК) в СССР, читаем: «На мой вопрос, что представлял собою в прошлом генерал Жиро, Шмитлейн ответил, что Жиро много лет провел в армии в Марокко. Это один из лучших и храбрых французских офицеров. Что же касается его политического лица, то еще в 1938 г. Даладье сказал о нем: «Это – фашист»» [98] . Возможно, сотрудник миссии ФНК в сердцах преувеличивал, сославшись при этом на бывшего премьера Даладье [99] . Сам же де Голль считал, что Жиро «безусловно хочет вести французские войска в бой с немцами, но политически он реакционен и беспомощен. Окружение Жиро – это фашиствующие элементы из кругов Петэна и 30 тыс. богатых колонистов Алжира» (из телеграммы А.Е. Богомолова [100] в НКИД от 29 января 1943 г.) [101] .
95
Генерал-губернатор Западной Африки.
96
Шарль Огюст Поль Ногес был в момент высадки союзников французским генеральным резидентом в Марокко и 48 часов держал оборону против американцев.
97
Советско-французские отношения во время Великой Отечественной войны 1941–1945. Документы и материалы в двух томах. (Министерство иностранных дел СССР). Т. 1. М.: Политиздат, 1983. С. 145.
98
Советско-французские отношения. С. 155.
99
Даладье подписал 29 сентября 1938 г. Мюнхенское соглашение.
100
Аккредитован при союзных правительствах в Лондоне.
101
Советско-французские отношения. С. 399.
На конференции союзников в Касабланке: генерал Жиро, Франклин Рузвельт, генерал де Голль, Уинстон Черчилль (слева направо). https://2k8r3p1401as2e1q7k14dguu-wpengine.netdna-ssl.com/wp-content/uploads/2018/08/wertheim.jpg
4.4. Французский комитет национального освобождения в Алжире
Как бы то ни было, генерал Жиро, чьи достоинства военного специалиста никто не отрицал, все еще продолжал воображать себя Наполеоном и правил как мог в Алжире, а с 3 июня 1943 г. – после приезда сюда де Голля – становится сопредседателем новообразованного Французского комитета национального освобождения (ФКНО), оставив за собой командование Африканской французской армией. Ее готовили к участию в дальнейших военных действиях и срочно мобилизовали не только французов, которые и сами катились на призывные пункты, захватывая по дороге случайные грузовики, но и арабов, берберов и чернокожих жителей французских колоний [102] . И как ни «коротка была шпага Франции в тот момент, когда союзники ринулись на штурм Европы!», и как ни ограничены были при «столь серьезных обстоятельствах» вооруженные силы Франции, «еще никогда ее армия не обладала такими высокими качествами. Возрождение ее было тем более замечательно, что она поднялась из бездны унижения» [103] . При этом, надо заметить, первая крупная экспедиция, направленная французами в Италию, называлась 2-й Марокканской дивизией и в основном состояла из мусульман.
102
Всего набралось для экспедиции вместе с экипажами авиации и восстановленного флота свыше 300 тыс. человек, кроме оставшихся на месте 150 тыс. пехотинцев в доукомплектованных охранных войсках и двух резервных бригад, подготовленных на случай их переброски в Индокитай (Де Голль Ш. Военные мемуары. Том 2. Единство 1942–1944 годы. Пер. с франц. М.: Изд-во иностр. лит-ры. 1960, С. 291).
103
Там же. С. 286.
Двоевластие в ФКНО закончилось осенью 1943 г., когда соперничество между Жиро и де Голлем решилось в пользу последнего. Отважный, но малообразованный дуумвир будущего президента Франции, сам признававшийся, что «никогда не читал газет и не слушал радио», занялся чисто армейскими делами, а с апреля 1944 г. ушел в запас. Те, кому приходилось иметь с ним дело в Алжире, называли старого солдата «в политическом отношении ребенком». Без лишних экивоков высказался о широте его кругозора французский финансист Жан Моннэ, прибывший в Алжир из США с рекомендацией Рузвельта и написавший программную речь, которую Жиро произнес 14 марта 1943 г., заявив о своем намерении осуществить в Северной Африке «республиканскую реформу, основанную на свободном волеизъявлении народа», распахнуть тюрьмы и т. д. Эту речь высоко оценили Лондон и Вашингтон, назвав ее содержание «принципами Жиро». 18 марта он издал приказы, во многом отменяющие законодательство Виши. Между тем его спичрайтер в беседе с Мэрфи дал «экзарху» следующую характеристику: «Когда генерал смотрит на вас своими глазами фарфорового кота, он не понимает ровным счетом ничего» [104] .
104
Цит. по: Севостьянов Г.Н., Уткин А.И. США и Франция в годы войны 1939–1945. М.: Наука, 1974. С. 193.
Да и о торжестве гражданских свобод при Жиро говорить не приходится. Как сообщал Роже Гарро (представитель ФНК в СССР), к середине января 1943 г. в Северной Африке насчитывалось более 50 тыс. арестованных, «среди которых преобладают французы. В числе арестованных имеются, кроме того, [бывшие] члены интернациональных бригад в Испании, поляки, испанские республиканцы и т. д. Несмотря на заверения Рузвельта… арестованные до сих пор не освобождены. На днях генерал Жиро был вынужден заявить, что в настоящее время лишь составляются и проверяются списки арестованных. Более того, после убийства Дарлана в целях «обеспечения порядка» были произведены многочисленные аресты сторонников де Голля» [105] . Не торопился Жиро и с ликвидацией вишистских установлений. По рекомендации уже покойного Дарлана [106] он назначил 17 января 1943 г. генерал-губернатором Алжира
105
Советско-французские отношения во время Великой Отечественной войны. Т. 1, с. 139.
106
По другим сведениям, это был Мэрфи. Но все телеграммы из Северной Африки шли за подписью Эйзенхауэра. (Шервурд Р. Рузвельт и Гопкинс глазами очевидца. М.: Изд-во иностр. лит-ры, 1958. С. 328–329).
107
Видясова М.Ф. Тунис. Маршрут в XXI век. С. 98–126.
В этот период петэновское правительство, объявившее себя правительством «национальной революции», приняло серию реакционных постановлений, в том числе антисемитские декреты. Так называемый закон Пейрутона от 7 октября 1940 г., подписанный Петэном, имел прямое отношение к Северной Африке: алжирские евреи, напомним, автоматически получившие натурализацию в 1870 г. (по «закону Кремье»), были поголовно лишены французского гражданства. Следствием этого явились погромы в Константине и других алжирских городах. Вишистские чиновники усердствовали в разжигании конфликтов на почве юдофобии. Генерал Жиро специальным ордонансом от 18 марта 1943 г. подтвердил отмену «закона Кремье». Насколько он был самостоятелен в этом, как и в других своих решениях, сказать трудно. Его «министром внутренних дел» был Пейрутон, который занимал пост генерал-губернатора Алжира до 31 мая 1943 г.
Переехав из Лондона в Алжир, де Голль первым делом устранил Сатрапа, да и вообще в стране, вроде бы, повеяло воздухом свободы.
Портрет генерала Жоржа Катруcommons/a/ac/Georges_Catroux_1940.jpgFile: Georges_Catroux_1940.jpg
Фархат Аббас, вернувшийся на родину по демобилизации в 1940 г., обратился вместе с Мухаммедом Бен Джаллулом и их сподвижниками двумя письмами от 20 и 22 декабря 1942 г. к новым властям Алжира, включая союзное командование, с предложением провести демократические реформы («Послание мусульманских представителей»). 31 марта 1943 г. они распространяют «Манифест алжирского народа» с изложением своих взглядов. 26 мая того же года вручают исполняющему обязанности (с июня 1943 г.) [108] генерал-губернатора Алжира Жоржу Катру [109] «Дополнение к Манифесту», или «Проект реформ» [110] , предлагавший самоопределение Алжира, освобождение всех политзаключенных, а после войны – проведение всеобщих выборов в Учредительное собрание, которое разработает конституцию автономного Алжира. Генерал Катру создал комиссию по изучению «Проекта реформ», который был удовлетворен лишь частично. Так, политзаключенные вышли на волю, свободно стала действовать АКП, которая взаимодействовала с ФКП, благо ее членов было много на территории Алжира (собственно, только там они и находились легально вплоть до освобождения Франции из-под немецкой оккупации).
108
Julien Ch.-A. L’Afrique du Nord en marche. Vol. 2. P. 440.
109
Жорж Катру (1877–1969) родился в Лиможе, в семье кадрового офицера, окончил общевойсковое училище Сен-Сир. В Первую мировую служил командиром батальона алжирских стрелков. 5 октября 1915 г. был ранен и попал в немецкий плен, где познакомился с капитаном Шарлем де Голлем. Совершил три неудачные попытки побега из плена и был освобожден по окончании войны. Затем служил в составе французской военной миссии в Аравии, военным атташе в Стамбуле; участник Рифской войны. 29 января 1939 г. оставил военную службу и 20 августа того же года был назначен генерал-губернатором Индокитая. 25 июня 1940 г. снят с этого поста и в августе примкнул к движению «Свободная Франция» во главе с де Голлем. Находясь в Лондоне, провозгласил 8 июня 1941 г. независимость Сирии и Ливана. 25 июня вместе с союзными войсками, состоявшими из британских частей и батальона «Сражающейся Франции» прибыл на Ближний Восток, где стал Верховным комиссаром Леванта, т. е. Сирии и Ливана, настаивал на возвращении к формуле их договоров с Францией от 1936 г. (нереализованных) и в марте 1943 г. дал согласие на восстановление их конституций, отмененных в 1939 г. 3 июня 1943 г. становится членом ФКНО, совместив две должности: и. о. генерал-губернатора Алжира и главы комиссариата по координации мусульманских дел. Столкнувшись с менталитетом здешней поселенческой колонии, поражался «духу консерватизма», который десятилетиями проявляют «имущие классы в наших владениях». (Catroux G. Dans la bataille de la M'editerran'ee. Paris: Juillard, 1949. P. 432). Тем не менее он заявил 23 июня 1943 г., что «единство Франции и Алжира – догма», и считал тогда предпочтительным в этой стране симбиоз французов и мусульман. Источники: Dictionnaire biographique francais contemporain. Paris: Pharos. 1950, р. 125–126; Ланда Р.Г. Кризис колониального режима в Алжире 1931–1954. М.: Наука. 1980, с. 115; Черкасов П.П. Агония империи. М.: Наука. 1979, с. 33–35.
110
Манифест подписали 56 человек, «Проект реформ» – 22 человека.
Седьмого марта 1944 г. ФКНО издал ордонанс, который давал французское гражданство представителям алжирской элиты, имевшим заслуги перед Францией, а всему населению страны – право избирать 40 % муниципальных и генеральных советников. Большинство сторонников Фархата Аббаса согласилось с этой куцей реформой, но не он сам. Через неделю после издания ордонанса он создал ассоциацию «Друзья манифеста и свободы», а с 15 сентября 1944 г. выпускал газету «Egalit'e» («Равенство»).
Ассоциация «Друзья манифеста и свободы» привлекла к себе «улемов-реформаторов» и членов Партии алжирского народа, требовала создания федерации автономного Алжира с «обновленной антиколониалистской Францией. Однако усиление радикального молодежного крыла в Партии алжирского народа привело к появлению антифранцузских лозунгов, против которых возражал Аббас, и вызвало раскол внутри новорожденной ассоциации. Резко выступил против пресловутого ордонанса глава «улемов-реформаторов» Башир аль-Ибрахими, назвав его «шагом к ассимиляции, который народ не примет никакой ценой» [111] .
111
Julien Ch.-A. L’Afrique du Nord en marche. P. 444.
Между тем позиция почти всех французов, даже самых «либеральных» по отношению к тунисским, марокканским или алжирским патриотам, состояла в том, что пока не время думать о реформах: «нам надо еще защитить империю» [112] . Де Голль выразил эту мысль с присущей ему яркостью речи: «Именно здесь, в Северной Африке, занялась заря французского обновления, именно Северная Африка стала для Франции средоточием ее сил и неиссякаемых надежд. Здесь возрождаются ее свободы. Здесь находится ее правительство, созданное для руководства войной. Здесь комплектуются первые части ее будущих армий». Так говорил он, выступая на площади Де Ла Бреш города Константина 12 декабря 1943 г. Эта его речь стала знаменитой, ибо в ней прозвучали слова: «Здесь, в Северной Африке, все население щедро проявило свою преданность Франции, и это. не только глубоко волнует Францию, но уже теперь ко многому ее обязывает. Да, именно обязывает, и в частности по отношению к мусульманскому населению Северной Африки. По соглашению с верховными правителями Марокко и Туниса и в соответствии с заключенными с ними договорами Франция обеспечила этим странам такой путь развития, по которому надо следовать, с каждым днем привлекая все больше и больше сторонников из числа лучших представителей местного населения.» [113] .
112
Слова генерала Маста, французского генерального резидента в Тунисе, произнесенные в беседе с лидером партии Новый Дустур Хабибом Бургибой, просившем о реформах в своей стране (август 1944 г.).
113
Де Голль Ш. Военные мемуары. Т. 2. С. 653–654.
Кто же они были с точки зрения де Голля и членов его окружения? Ордонансом от 17 сентября 1943 г. в Алжире учреждалась временная Консультативная ассамблея, на которую возлагалась задача «наиболее полно, насколько это позволяют существующие условия, выражать национальное общественное мнение». В нее вошли 52 представителя организаций Сопротивления, действовавших в метрополии и за ее пределами, 20 членов парламента бывшей Третьей республики, 12 представителей генеральных советов Алжира, в том числе Мухаммед Бен Джаллул (остальные – французы), а также дополнительные делегаты. Среди них пять от Алжира, три от Марокко и два делегата от Туниса [114] . Это крупный землевладелец и умеренный националист Тахар Бен Аммар и одиозный деятель правого крыла «колонистской партии» Казабьянка.
114
Там же, с. 641–643.