Амалия. Перекроить судьбу
Шрифт:
Я ошарашенно замерла, не веря своим ушам. Нет, я надеялась, что Васил всё же решится. Но никак не могла подумать, что это произойдёт так скоро.
— Она живёт здесь? В Лирхе? — уточнила я.
— Да, в паре кварталов отсюда. Там у мага того дом, — буркнул Васил, пряча глаза.
— Хорошо, сходим вместе, — с готовностью согласилась. — Когда пойдём? Завтра?
— Завтра надо продать товар, закупиться, да и… — принялся искать причины для отказа Васил.
— Стоп, — тихо, но строго остановила я. — Давайте сходим завтра, а затем займётесь своими жутко важными делами. Или утром продадим товар, а к обеду съездим.
— Но столько дел…
— Не
— Хорошо, — сдался он. — Завтра так завтра. Я пойду спать тогда, утром разбужу.
Пожелав нам спокойной ночи, Васил вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Я же, дождавшись ванну, искупала Итана, уложила спать и сама погрузилась в тёплую воду. Такого наслаждения не испытывала с момента попадания в этот странный мир. Вдоволь належавшись в воде, вымыла волосы и растёрла тело тряпкой до скрипа. Замотавшись в полотенце, вылезла из ванны и вывалила содержимое сумки на стол. Мне бы что-то, в чём можно спать ночью, да и сменную одежду найти не помешает, а то та, что была на мне, уже в ужасном состоянии. Я отыскала ночную рубашку до пяток и быстро натянула на себя. Переворошив вещи, отыскала неплохое глухое платье с пуговицами на груди. Очень удобно, учитывая, что я кормящая мама. Отложив его в сторону, принялась дальше перебирать вещи: двое панталон, заменяющих здесь трусы, ещё одна ночнушка, униформа горничной, состоящая из грязно-коричневого платья, белоснежного передника и такого же белоснежного чепчика. Ещё одно платье, но если то, что я отложила, было летним, лёгким, то это, наоборот, тёплое, шерстяное. Помимо этого лежали мешочки с монетами, гребень с частыми зубьями, пара лент, чтобы завязывать волосы, и брусок вонючего мыла, напоминающего хозяйственное. Это самое мыло я отложила в сторонку, решив постирать панталоны. Или… Я задумалась, не остаться ли мне здесь на время, пока не подыщу жильё? Думаю, за неделю я определюсь, хочу ли жить в этом городе. А там уже буду выбирать. А раз я останусь, то могу постирать платье, оно как раз за сутки высохнет. Простирнув наряд, повесила его на натянутую верёвку. Оглядев дело своих рук, протёрла туфли и разрешила себе наконец отдохнуть. Укутавшись в одеяло, я обняла сына и уснула под мерное сопение малыша.
Утром меня разбудил Васил, но сказал, что сходит по делам сам, а мне велел отдыхать. Я кивнула, закрыла за Василом дверь и легла спать дальше, прерываясь лишь на кормление Итана. Божечки! Славься тот умник, что придумал самоочищающуюся пелёнку! Представить себе не могу, как бы я меняла бельё. А ведь и сушить негде, да и пелёнок нет…
Васил вернулся примерно в обед. Разбудил меня, удивившись, что я ещё сплю, и потащил вниз – обедать.
— Я заплатил ещё за пару ночей, — сказал Васил, ожидая еду. — У меня здесь дела, а ты осмотришься. Может… Может, вообще вернёшься со мной в деревню?
— Нет, не поеду, — мотнула я головой. — Не уживусь я там. Не факт, что найду пристанище здесь, но в крохотную деревню, полную ненависти, я ехать не хочу.
— Ну, как знаешь, — не стал уговаривать мужчина. — Но чтобы писала мне!
Быстро расправившись с обедом, мы вышли на улицу.
— Сейчас словим экипаж, — сказал Васил, подходя к дороге.
— А почему не на Вьюге? — удивилась я.
— Не хочется мне к дочери на телеге ехать, — фыркнул мужчина. — А вот и извозчик.
Васил махнул рукой так знакомо. Мне показалось, что вот сейчас подъедет желтенький автомобиль с шашечками на крыше. Но подъехала открытая карета с молодым парнем-кучером.
— Полсеребрушки – и
— Нам надо на Весеннюю улицу, дом с красной крышей и серым забором, — не поддержал весёлый тон Васил.
— Залазьте, — фыркнул парнишка и проказливо улыбнулся.
Мы ехали молча. Васил нервно теребил подол своей рубашки и жевал губы. Переживал… Сколько же он не видел дочь? Подъехав к нужному дому, Васил передал монеты кучеру и спрыгнул на землю. Подав мне руку, помог спуститься и повернулся к дому.
— Идём? — тихо спросила я.
— Да, идём, — но с места так и не сдвинулся. Просто смотрел на дверь и молчал. Наверное, мы бы ушли, так и не решившись сделать последний шаг, если бы не это. Белоснежная дверь распахнулась, и послышались голоса:
— Альп, смотри за сестрой и слушайся миссис Вайолет. Я скоро вернусь.
На крыльцо вышла молодая девушка лет двадцати пяти на вид. В цветастом сарафане и беленькой шляпке. Этакая американская леди шестидесятых. Помахав рукой кому-то за дверью, она развернулась и увидела нас. Взгляд изменился, стал удивлённым и даже несколько шокированным. Девушка приложила руку в перчатке к губам и тихо спросила: — Отец?
Девушка побледнела, прикрыла за собой дверь и спустилась с крыльца. Но близко не подошла.
— Что ты здесь делаешь? — спросила она с дрожью в голосе.
Васил молчал. Смотрел на дочь, сжимал кулаки и молчал. Нет, так дело не пойдёт, пора брать всё в свои руки.
— Здравствуйте, — я выступила из-за спины Васила и приветливо улыбнулась. — Он приехал навестить вас.
— А вы кто? — переведя взгляд на меня, спросила девушка. — Новая жена папы?
— Что ты такое говоришь! — возмутился Васил.
— Нет, вы неправильно поняли, — перебила я мужчину, не давая наговорить глупостей. — Ваш отец помог мне. Мы вместе добирались от вашей деревни. Он же и предложил сходить к вам вместе. Если вам неприятно моё общество, я могу уйти.
Отступив назад, я отвела взгляд. Видела же, как Милара задержалась взглядом на моей метке падшей.
— Куда ты собралась? — буркнул Васил.
— Нет, что вы, всё в порядке, — торопливо заверила девушка. — Я собиралась прогуляться на рынок, но вполне могу отложить свои дела. Вы зайдёте?
Я подтолкнула молчавшего Васила в спину, потому что он словно прирос к земле. А я не могла позволить ему уйти. Не могла… По глазам Милары было видно, как она надеется! Надеется, что папа не откажется зайти в гости, хотя бы просто поговорить.
Васил молча прошёл вперёд, зашёл в распахнутую Миларой дверь, сделал пару шагов вперёд и застыл.
— Ой, а вы кто? — раздался удивлённый детский голос.
Милара поманила меня в дом и закрыла дверь. Я отыскала источник голоса и улыбнулась. Мальчику было лет пять. Светловолосый, со светлыми голубыми глазами. Он с таким живым интересом разглядывал гостя, что было понятно: его не обижают – слишком смело себя ведёт с незнакомцами.
Рядом топталась такая же светловолосая малышка. Совсем кроха, ещё неуверенно стоящая на ногах. Она держалась за руку брата и грызла пряник передними зубками.
— Альп, это ваш дедушка, — представила Васила Милара, беря крошку на руки. — Папа, это Альп и Лили, твои внуки.
Неуверенность матери передалась девочке, она нахмурила бровки и скривила губки, собираясь расплакаться.
— А это Итан, — влезла я, показывая Лили малыша, спящего в корзине. — А меня зовут Амалия.
— Ама? — удивлённо переспросила Лили и протянула мне пряник. — Ня!