Амани
Шрифт:
– И сколько детей у нас будет?
– Сколько мы захотим, Амани, и поменьше сарказма в голосе, побольше нежности и ласки. Кто тебе сказал, что для того, чтобы найти свое счастье необходимо много времени? Я наблюдал за тобой в бинокль несколько дней и влюбился в рыжую девочку с задорным хвостиком вьющихся волос.
– Так не бывает, Демир.
– Поверь мне такой умопомрачительный секс встречается тоже не так часто, но нас потянуло к друг другу. Ты голову потеряла, едва я тебя коснулся, не говоря уже обо мне. Как только я тебя увидел, потерянно стоящую на тротуаре у меня мысли все были немедленно раздеть тебя и уложить на первую же горизонтальную плоскость.
– Давай не будем говорить об этом, ладно?
– Я, вообще, не хочу говорить, Амани.
– Его руки скользнули вниз, зарываясь во влажные рыжие кудряшки внизу ее живота.
– Я научу тебя, как теперь заставить меня кричать от страсти.
Учителем Калин оказался замечательным, предмет изучения занимательным, но у девушки были планы совершенно отличные от проекта своего любовника.
Калин занимал просторную квартиру неподалеку от военной комендатуры. По детдомовским меркам Амани здесь было слишком много позолоченной мебели, картин, в позолоченных рамах и бархатных занавесей с позолоченной бахромой. Девушка взяла изящную чашку тонкого фарфора с неизменной позолотой по ободку, и налила себе чаю. За месяц, проведенный в обществе Калина, она научилась ценить такие маленькие мелочи, как дорогой чай, изысканная кухня и светские манеры, которым Демир обучал ее постоянно, никогда не срываясь на визг и истерики. Теперь Амани твердо усвоила, что даже обычный бутерброд надо вначале растерзать ножом и вилкой, прежде чем положить крохотный кусочек себе в рот. Калин остановился в дверях столовой, застегивая манжеты белоснежной рубашки. Взглянул на девушку и невольно поморщился. Только Амани могла, есть бутерброд ножом и вилкой, и при этом поджав ноги под себя, как маленькая девочка. Шелковый халат чуть распахнулся на груди, соблазнительно обнажая нежные полушария грудей, девушка подняла глаза, увидела, куда устремлен заинтересованный взгляд мужчины и запахнула халат поглубже, стянув пояс на талии. Демир усмехнулся и занял за столом место напротив.
– Какие у тебя планы?
– Надеюсь, что сегодня сдам все документы начальству и получу вожделенное увольнение из армии. Мировой договор подписан три недели назад и у моего папеньки больше нет причин удерживать меня здесь. Закажу билеты первого класса, и мы отправимся в столицу Дамана. Я познакомлю тебя с маман. Она тебе понравится.
Амани отодвинула тарелку и неприязненно взглянула на Калина.
– Я много раз намекала, говорила и истерично вопила на всю квартиру, что не хочу знакомиться ни с кем из твоих родственников. Но ты упорно делаешь вид, что все мои слова для тебя ровно ничего не значат. Я в последний раз повторяю тебе, что не хочу с тобой никуда ехать. Мы прекрасно провели вместе время, но теперь, когда настало перемирие, я желаю вернуться к себе на родину...
– И получить статус неблагонадежной. Амани, ты никогда не сможешь вернуться на родину. Это глупо возвращаться туда, где тебя никто и ничто не держит. Ну, что ты будешь делать, куда пойдешь?
Калин снисходительно смотрел на покрасневшую от злости любовницу.
– Мы провели вместе великолепный месяц, наполненный превосходным сексом и занимательными разговорами.
– И ты ведешь себя так, словно я твоя содержанка.
– Я веду себя так,
Амани возмущенно фыркнула.
– Не бывает такой любви. Утром увидел, влюбился и в обед готов жениться. Слишком быстро.
– А ты значит, твердо готова забыть меня и никогда не встречаться?
Девушка еще раз фыркнула, но промолчала.
– Я понимаю, для тебя все происходит слишком быстро, но неужели тебя не устраивает то, что происходит сейчас между нами? Милая, ты всегда была одна, но теперь я позабочусь о тебе.
– Представляю, что подумает твоя семья обо мне. Какая - то девка, которую сынок подобрал на улице и привел в их аристократичное семейство.
Мужчина протянул руку и накрыл гневно сжатый кулачок теплой ладонью.
– Я же предупреждал тебя, рыжик, не нужно бояться моих родственников. В глаза они гадости не говорят, для этого они слишком хорошо воспитаны.
– Можешь думать, что ты меня убедил. Я поеду с тобой, куда бы ты меня не поволок. А теперь отправляйся в комендатуру и получи, наконец, все необходимые разрешения для себя и меня.
Калин подозрительно прищурился, уж слишком поспешным было завершение их обычного утреннего спора.
– Надеюсь, за время моего вынужденного отсутствия ты не надумаешь сбежать?
Амани театрально громко выдохнула, старательно изображая попытку сохранить терпение.
– Ну, и куда я могу деться в этом городе под завязку набитым военными Дамана?
Фальшивая блистательная улыбка под занавес.
– Я буду ждать тебя, милый.
Демир не верил ни одному ее слову и, выходя из квартиры, приказал адъютанту не спускать глаз с девушки.
Калин сидел за столом в своем кабинете, закинув руки за голову и лениво раскачиваясь на стуле. Уголки губ чуть поддергивались, словно он пытался скрыть улыбку. Настроение и в правду было прекрасным, совсем под стать теплому летнему дню. Увольнение из армии он получил, отец, как ни странно даже не пытался ему помешать. Дверь в кабинет отворилась и стала очевидной причина странного молчания главнокомандующего, в комнату вошел старший брат Демира, Латер Калин. Он коротко кивнул в знак приветствия, пододвинул стул и сел напротив младшего брата. В черной, отделанной серебряным кантом, военной форме и надвинутой на глаза фуражке, Латер выглядел очень, очень впечатляюще. Демир подавил почти инстинктивный приступ выброситься в окно или выбросить в него своего чересчур серьезного брата. По сведенным бровям и холодно блестевшим фамильным глазам Калинов, Демир примерно представлял себе предстоящий разговор с братом.
– Я хочу тебя поздравить, младший братик, с окончанием службы.
– И для этого ты бросил все свои дела и примчался сюда, чтобы лично мне это сказать?
– Демир закурил, прищурив глаза от дыма, и, не отводя от брата взгляда.
– Ты мог бы подождать меня и дома. Маман, наверное, уже и прием организовала в честь моего возвращения.
Латер снял фуражку и провел ладонью по гладко зачесанным назад волосам, убранным в затейливо заплетенную косу.
– Отец сказал, что ты также подал документы на получение гражданства для некоей Амани. Никому неизвестная девушка, чью судьбу ты так близко принимаешь к сердцу, Демир? Она даже не твоя рабыня.
– Она не Ивия, брат, и никогда ею не станет.
– Зачем еще нам нужны пленные?
Демир видел побелевшие от сдерживаемого гнева губы брата и ледяной блеск в его глазах, но все же сказал:
– Амани станет моей женой.