Амарант

Пар Даша Игоревна

– ---

*Шарль Бодлер — Одержимый

Глава 24. Без имени вошел ты в мир

Глава 24. Без имени вошел ты в мир

Хочешь я стану птицей?

Что так упрямо возвращается к тебе

Захочешь — перестану биться.

И латы сброшу, собакой лягу

К твоей ноге

Мне больше не во что рядиться

Мой маскарад окончен и конец игре.

Я перестала на хозяев злиться

Отныне покоряюсь злой судьбе…

Хотелось бы сказать, что мне всё равно. Что я ничего не чувствую, только безразличие к волку, который породил меня, а затем убил мать и искалечил моё лицо. А что ещё должно быть от ожидания встречи с ним?

Волнение, страх, надежда? Даже если услышу правдоподобное объяснение тому, что он сделал, маму это не вернёт. Как и годы, проведённые в неведении. Мы чужие друг другу, а кровь — что вода, ничего не даёт. Мы не станем родными, ведь я выросла среди других людей. Другого мужчину называю своим папой. Другая женщина стала мне матерью. К родным по крови испытываю только любопытство. Ведь именно его кровь спасла от смерти. Именно его кровь дала силы преодолеть всё то, через что пришлось пройти. Именно его кровь превратила в волка и сделала мою жизнь совсем-совсем иной. Так благодаря или из-за? Вот тот вопрос, который задаю себе каждый раз, когда думаю об этом. Всё происходит из-за того, что я его дочь? Или благодаря этому смогла выжить среди волков? Скоро узнаю ответ.

А пока смело беру своих мужчин за руки, следуя за ними по волчьей тропе, дрожащей изнанке леса, меняющейся с каждым шагом.

Много позже, задаюсь вопросом, почему тогда не сделала то, о чём мечтала долгие месяцы. Почему не убила лежащего в бессознательном состоянии Кая? Он был так беспомощен. Так открыто была обнажена его шея. Один удар когтём по выпирающей вене и кровь сама покинет его тело, выгоняя душу. Одно движение, никто не осудит и кошмар закончится. Но я не смогла.

В памяти всплыли кадры, как из фильма, когда я хотела убить людей, будучи под его влиянием. Вспомнила как жаждала их смерти и это напугало. Я испугалась. Убивая монстров, сражаясь с животными, не испытывала страха, но рядом с поверженным врагом, ощутила цепкие лапы игольчатых вопросов — кем я стану, убив разумное существо? Он мой враг, но не превращусь ли я в такого же, как он, убив беззащитного? Кай когда-то тоже был несчастным. Был жертвой. Всё начинается с малого.

И тогда я отвернулась от него, отказалась от своих планов, шагнув вперёд. Я думала, что поступаю правильно. Что, встретив отца, увижу иной путь. Получу иную судьбу. Мне виделись мечты, где освобождаюсь от всего этого дерьма и выхожу из игры.

Что же. Я ошиблась.

***

На деревьях мягкие комья мокрого снега, каждый ствол укутан в белый полушубок, расходящийся вдоль ветвей. На заснеженную перину падают новые мелкие хлопья белой крупы, разносимые лёгким ветерком. Невидимый путь быстро вывел нас на проторенную дорожку, шириной метра два, с незаметной колеёй, по которой явно ходят на санях. Здесь сумерки уже перешли в глубокую, безлунную ночь, с тяжёлыми серыми облаками, за которыми прячутся тусклые звёзды.

Нас встречают факелы вдоль пути, освещая дорогу в укреплённую крепость, окружённую кольями из деревьев и невысокой оградой, за которой скрывались небольшие бревенчатые домики. Это место чем-то напоминало лагерь диких, но, в отличие от них, здесь всё строилось с расчётом на годы и десятилетия проживания. Территория ширилась, лучами расходясь от центрального двухэтажного дома, построенного на высоком фундаменте с лестницей и козырьком над входом. Остальные домики были попроще, одноэтажные, сколоченные с покатыми крышами и низким входом, впотьмах не могла толком рассмотреть их.

Ворота отворили тотчас, как наша компания вышла из-за угла. Из-за снега, осенние сапожки скользили, и я поминутно оступалась, теряя равновесие и поэтому последние минут двадцать пути, Арман нёс на руках, укутав в тёплую шубу.

За воротами, на страже которых стояло несколько сурового вида волков, дорожка была вытоптана ещё глубже, а поверху покрыта толстым слоем песка,

обозначая тропинки к домам. Вдоль выставлены фонари, с огнём внутри, давая ещё больше света. Так я разглядела человек пятьдесят волков, вышедших на голоса, замерших в дверях хижин. Все мужчины, за исключением нескольких женщин, одетых в кожаные костюмы, совсем как Хельга. Каждый взгляд направлен на нашу троицу, возглавлявшую небольшой отряд. Чуть поодаль от нас шёл командир отряда, некто по имени Коваль, дядька, явно недовольный моим существованием. Его во мне не устраивало решительно всё. Но приказ есть приказ, поэтому он доставил нас в самое сокровенное место — главную резиденцию нового вида диких. Тех самых, что недавно нападали на дальние пределы. К тому самому волку, кто отдавал приказ сделать это. Моему отцу.

Арман отпустил меня, как только остановились перед входом в главный дом. Ожидание не затянулось и через минуту входные двери отворились и наружу вышло несколько мужчин. Я знала двоих из них — Лука Горике и… Вельямин Могронум. Мне пришлось подавить негромкий вскрик, но сердце забилось сильнее, что не укрылось от недовольного Армана, с силой сжавшего мою ладонь. Лико, вставший рядом, положил руку на плечо, выказывая поддержку.

Я сразу поняла, кто здесь главный. Кто из всех вышедших мой отец. То, как он двигался, с какой грацией и силой, как выделялся на фоне остальных, как другие выделяли его. Его глаза, смешливые, но и злые, его слегка вьющиеся волосы, небрежно взъерошенные правой рукой. Все жесты, каждый дружелюбный, будто он рок-звезда, идол для них всех.

Мой отец красивый мужчина. У него густые брови, уголками выступая на лбу возле висков. Глаза голубые с янтарями вокруг зрачка, губы очерчены, выдаются вперёд, соразмерно с прямым носом и низкими запавшими скулами. У него широкий лоб и тёмные волосы, небольшая бородка над верхней губой, трапецией расходящаяся к краям губ, создавая лёгкую полуулыбку, даже когда он не улыбается. Возле глаз сеть морщинок, как и на лбу, отмечая, как часто ему приходилось хмуриться.

Его одежда — смесь меха и кожи красного цвета. На груди амулет, в темноте отмеченный серебром, не разобрать, что он изображает. В целом, волк создавал образ власти и силы, легко показывая, кто здесь хозяин. Ему хотелось выглядеть добрым повелителем, но я чувствовала силу, исходящую от него. Видела, как она подавляла каждого из них, и все обычные волки опускались вниз, поворачивая головы, обнажая шеи. Точно также он влиял и на моих волков, так что оба разошлись в стороны, опускаясь на колени, склоняясь перед ним. И, наконец, когда отец вышел вперёд, остановившись в нескольких шагах напротив, чтобы лучше рассмотреть, он направил свою силу на меня.

Это давление было знакомо. Оно расходилось от шеи вниз, двигаясь вдоль плеч и спины, по загривку вверх, болючей щекоткой сползая по рёбрам к бёдрам. Сначала действовала мягко, почти без силы, слегка принуждая, чтобы сама подчинилась и опустилась вниз, но не получая согласия, начинала действовать как пресс, захватывая каждую клеточку тела, распространяясь и довлея везде, где проявлялась. Она пыталась превратить меня в марионетку на шарнирах, лишая подвижности, оставляя только один вариант действия. И под конец как шёпот: «Склонись и подчинись».

Этого хватило, чтобы я разозлилась, тотчас вспомнив все случаи, когда склонялась и подчинялась. Одно движение, одна мысль, но из сердца, волной разлетевшейся по телу, выдавила всё чужое, разбив давление и заставив волка качнуться от обратного удара.

— Нет! — громко сказала на русском, сжимая руки в кулаки и расставляя пошире ноги. Я была готова биться за свою свободу, как если бы от этого зависела моя жизнь.

И он улыбнулся. Спало напряжение среди волков. Он его снял, с удовольствием разглядывая взбудораженную меня. И не спрашивая, быстро сократил расстояние между нами, прижимая к груди, обнимая, проводя рукой по волосам.