Амазонка командора

Селена Сирена

— Представляешь, меня спрашивают, с кем переспала моя начальница, что смогла заарканить такого жирного клиента. С тендером на сад госпожи Президента всё понятно, он был открытый, но этот заказ не даёт спать журналистам! У нас под дверьми офиса их флаер, по-моему, уже круглосуточно дежурит, — давясь от смеха, рассказывала Грация. А я думала о том, что впервые секретарь даже не представляет, насколько близка к правде. Если смотреть на ситуацию со стороны, то мне очевидно, что командор Грешх-ан никогда бы не стал посвящать в проблемы Космофлота неизвестную ему Бьянку Ферреро. Репутация прежде всего. Все военные в глазах гражданских должны выглядеть

единым механизмом, слаженным фронтом, защитой и опорой, а не проблемными неуправляемыми кадетами, которых даже карцер не может исправить.

Даже мама, с которой я в последнее десятилетие созванивалась раз или два в год, неожиданно связалась и уточнила, всё ли у меня в порядке и где я. Ответ «на Юнисии» ей явно не понравился, так как почти сразу же она написала: «Надеюсь, ты там не ради мужчины». Как будто вся Вселенная сговорилась и указывала, что я слишком уж здесь загостилась.

Ребята вытаскивали с гравиплатформы последнюю цистерну, когда ручка внезапно оторвалась и огромная железная тара упала на ногу стоящему ближе всего к нам светловолосому ларку. Тот взвыл от боли. Если бы я сама не видела отлетевшей тонкой металлической пластины, то подумала бы, что двое стоящих напротив парней специально бросили тяжёлую бочку на третьего.

— Ау-у-у, швархи вас задери-и-и…

Мигель вздрогнул, явно ожидая, что сейчас начнётся нечто вроде «у вас руки из зада растут» и последующей потасовки. Но вместо неё двое других ларков живо вытянули приятеля из-под цистерны за подмышки.

— Ты как, живой?

— Да вроде…

— Сэр, — один из здоровых светловолосых парней махнул рукой Мигелю, — мы ненадолго отлучимся, отнесём его к фельдшеру и вернёмся. Как только зальём всю площадку, отпразднуем. Всё-таки этот берег для тренировок удобнее.

Миттар рядом со мной облегчённо перевёл дыхание и, глядя в спины удаляющимся ребятам, тихо признался:

— Я уже думал, что сейчас придется звать или майора Келлана, или командора Грешх-ана. Они если ссориться начинают, то караул какой-то, своими силами не разнять…

Мигель говорил что-то ещё, а меня вдруг как молнией поразило.

«Отпразднуем».

— Мигель, простите, а как ваши кадеты празднуют?..

Адъютант командора два раза моргнул, не сразу поняв, о чём я спрашиваю.

— Костёр разжигают, песни поют, варят морс и жарят мясо на углях, ларки иногда танцуют в ритуальных юбках и жонглируют короткими клинками, — перечислил он.

«Ларки не пьют спиртное. Это отрава, которая медленно убивает организм. Насколько мне известно, цварги — единственные, кто более-менее безболезненно может переварить эту дрянь», — всплыли в голове слова Грегори, когда он, не спрашивая, отобрал и выкинул бутылку с дорогостоящим шэйтарри.

— А алкоголь?

— Что вы, Бьянка, это же Академия Космического Флота. Спиртное строго-настрого запрещено! Ко всему, — он понизил голос до еле слышного шёпота, — ларкам хватает напёрстка, чтобы напиться.

В памяти сами собой возникли ощущения от подводной пещеры: спёртый влажный воздух с отчётливым запахом чуть забродившей ягоды. Когда фрукты бродят, они производят небольшое количество алкоголя. Вспомнился и вкус ягоды. Тогда, после секса, я была очень голодной и ела землянику горстями. Медовая сладость сочеталась с кислинкой, словно чувственное танго на языке, напоминая неповторимый винный букет. Любое хорошее вино делают из ягод; их тщательно собирают, моют, а затем добавляют дрожжи и выдерживают недели или даже месяцы. Традиционно этот напиток ассоциируется

с виноградом, но ведь его делают и из черники, ежевики, малины, клубники, облепихи, крыжовника и даже рябины. В данном случае талантливым алхимиком выступила сама природа: особый сорт земляники, вызревающий без солнца, тёмная пещера вместо чанов, повышенная влажность и много времени…

— А драки тоже были только среди ларков?

Я быстро перебирала имена кадетов, с которыми меня так или иначе знакомил командор Грешх-ан.

— Да, конечно. Но оно и логично, ведь большинство команд, которые в будущем планируют стать Хранителями, как раз состоят из ларков… — Он запнулся и почесал синюю бровь. — Хотя странно, цварги и миттары в командах есть, но в драки они не ввязывались.

Конечно не ввязывались!

Ни цварги, ни миттары, ни я, эльтонийка, не обладаем столь высокой чувствительностью к запахам! Ведь тут наложилось сразу два факта: во-первых, потрясающе чуткие носы ларков, во-вторых, самая слабая среди всех рас устойчивость к алкоголю. Забродившая земляника постепенно наполняет подводную пещеру концентрированными алкогольными парами, а когда происходит землетрясение, сгустки воздуха вырываются и поднимаются выше — сюда, на пляж, где проходят тренировки.

Догадки словно диодные лампочки вспыхивали в голове одна за другой и складывались в единый пазл. Неудивительно, что надышавшиеся забродившей земляникой молодые ларки проявляли агрессию. Во всех мирах подвыпившие гуманоиды, особенно мужчины, склонны к конфликтам.

А почему на Грегори тогда не действовало?

Я чуть не хлопнула себя по лбу.

Ну конечно же, действовало!

Под действием спирта гуманоидам часто отказывает критическое мышление, они иначе воспринимают социальные сигналы и интерпретируют действия других как флирт, а также высвобождаются гормоны, схожие с сексуальным возбуждением. Закономерно, что в наш первый раз, когда Грегори попал в подводную пещеру с концентратом паров, он набросился тут же, не спросив даже имени. Тогда я приняла это за обыкновенную неотёсанность солдафона, а после мысленно не возвращалась к этому, хотя должна была. За последние полгода Грегори неоднократно доказывал, что он интеллигентный, образованный и воспитанный мужчина. Тот Грегори Грешх-ан, который водил меня по ресторанам, приглашал на шоу иллюзионистов и на сэндборды, точно бы уточнил имя партнёрши перед тем, как уложить её в постель.

Память подкинула ещё один разговор.

— Раз уж разговор зашёл о напитках, не расскажешь, чем ты меня опоила?

— В смысле «опоила»?

— Ты меня чем-то опоила.

Грегори был уверен, что я его опоила… Почти. Я накормила его забродившей земляникой, и ему хватило. Не удивлюсь, если он так решил потому, что наутро у него болела голова или были провалы в памяти.

Я обхватила себя руками, лихорадочно выстраивая картины прошлого в голове. Всё складывалось в настолько единую и стройную картину, что я не понимала, как не догадалась обо всём раньше.

Даже месяц назад, когда только-только прилетела и осматривала этот пляж, была лёгкая тряска. Грегори учуял земляничные пары и сразу же потащил меня в кусты. Редкие встречи, алкогольные пары — и вот результат. Он даже до коттеджа не утерпел. А ведь в мою овуляцию держался почти как кремень.

И смех, и грех.

В первый раз я споила ларка. В один из последних — изнасиловала. Хотелось и смеяться, и плакать.

— Мигель, а вы можете присмотреть за укладкой последнего слоя резины?